В конце июля Национальный банк вновь повысил базовую ставку – с 14% до 14,5% годовых. Регулятор сослался на инфляцию: по его данным, де-факто она превысила и прогнозы, и прежнюю базовую ставку. В июне 2022 года годовая инфляция ускорилась до 14,5%, продовольственные товары подорожали сразу на 19,2%.
Это повышение ставки стало четвертым с начала 2022 года: еще в декабре 2021 года она была на уровне 9,75%. Причиной ужесточения монетарной политики стало январское поручение президента Касым-Жомарта Токаева обеспечить стабильность на валютном рынке, стабилизировать цены и инфляционные ожидания населения и добиться снижения инфляции до порогового коридора в 3–4% к 2025 году. Нацбанк начал решать эту проблему с помощью повышения ставки.
Повышают все?
Надо сказать, что монетарные власти Казахстана далеко не одиноки в борьбе с ростом цен — аналогичные шаги по ужесточению денежно-кредитных условий предпринимают центробанки большинства стран мира, для которых рекордная инфляция стала одной из главных проблем. Так, в середине июня Федрезерв США поднял ключевую ставку сразу на 75 базисных пунктов (до 2,25-2,5%), что стало самым крупным повышением с 1994 года. Банк Англии поднимал ключевую ставку четыре раза с начала года — с 0,25% в феврале до 1,25% в июне. Аналогичные решения принимают центробанки большинства европейских стран.
Правда, все равно уровень ставки там очень невелик по сравнению с нами. При этом у многих стран фактически ставки остались ниже уровня инфляции. Дело в том, что попытки монетарных регуляторов обуздать мировой рост цен за счет последовательного ужесточения денежно-кредитных условий часто не приносят желаемого результата.
Научный консенсус о том, что инфляция вызывается избытком денег в экономике, берет начало с 60-х годов прошлого века. Знаменитый экономист Милтон Фридман считал, что для развития экономики количество денег в обращении должно расширяться с той же скоростью, что и темпы роста ВВП. Упрощая, можно сказать, что когда рост денежной массы опережает рост ВВП, цены растут, и мы это называем инфляцией. Значит, для регулирования цен надо изменить денежную массу, а это достигается с помощью базовой ставки (можно сказать, что она определяет цену самих денег).
Хотя эту идею сразу же оспорили, в арсенале самих центробанков нет других рычагов воздействия на инфляцию, кроме ставки. Поэтому периодически то тут, то там центробанки пытаются давить на этот рычаг до последнего в надежде, что теория сработает.
Кто виноват и что делать?
Хотя рост денежной массы, несомненно, сам по себе влияет на инфляцию, причины нынешнего глобального всплеска цен заключаются не только в нем и не столько в нем. Мировая экономика еще во время пандемии столкнулась с дефицитом товаров и ростом издержек. Резко подскочил спрос на ноутбуки и чипы для них, в Китае возникла нехватка электроэнергии. Это все ударило по автомобильному рынку (современные машины без чипов невозможно себе представить). Российско-украинский конфликт спровоцировал рост цен на продовольствие. Все эти факторы влияют на инфляцию в разных странах, а базовые ставки никак повлиять на них не могут.
Часто к высоким ставкам прибегают, чтобы защитить сбережения населения. Но в нынешней ситуации даже высокая по историческим меркам ставка (последний раз она превышала 14% весной 2000 года) не опережает инфляцию. Это означает, что удешевление денег опережает ставку, и попытка сберечь их на депозитах не имеет экономического смысла.
Под вопросом и способность населения откладывать деньги, особенно в условиях, когда 50% расходов казахстанских семей уходит на продовольственные товары и 46% — непосредственно на еду (данные finprom.kz за первый квартал). Откладывать, в общем-то, и нечего.
Мы выбираем – нас выбирают
В наших реалиях влияние базовой ставки носит выборочный характер. Деньги стали дорогими для некоторых сегментов рынка – например, корпоративного кредитования или потребительских займов. По информации Ассоциации финансистов Казахстана, в отдельных сегментах корпоративного и розничного рынков кредитования реальные ставки находятся в отрицательной зоне. Например, по займам промышленности реальная ставка составляет −0,4%, в сельском хозяйстве −2,7%, в секторе связи −4,8%. По ипотечным займам, большинство из которых выдаются в рамках госпрограмм, реальная ставка и вовсе −5,8%.
Что в действительности ограничивает относительно высокая базовая ставка, так это скорость восстановления экономики. Арифметика здесь простая: минимальная стоимость денег для коммерческих банков при базовой ставке в 14,5% составляет уже 15,5% (базовая плюс один процент), к ним добавляется маржа банка (еще около 5%), и на выходе мы получаем заем под 20% годовых. Мало какой бизнес в Казахстане, за исключением, возможно, сырьевых отраслей, может обеспечить рентабельность на таком уровне и выплатить такие кредиты.
Не только ставка
Апробированный в мировой практике рецепт снижения товарной инфляции – насыщение внутреннего рынка отечественными товарами. В условиях, когда разрывы логистических цепочек между Казахстаном и западными странами привели к росту импорта из России (39% в структуре казахстанского импорта), а курс тенге к рублю провалился на 70%, мы фактически импортируем инфляцию от соседей вместе с их продукцией. Так, по данным АФК, среди отдельных групп товаров, от которых экономика Казахстана зависит от импорта из России, повышение стоимости единицы продукции за январь — апрель 2022 года наблюдалось у 27 из 32 групп, в среднем на 24%, по сравнению с январем — апрелем 2021 года.
Снижения инфляции можно добиться только совместными действиями регулятора и правительства. Причем не столько путем охлаждения совокупного спроса через ужесточение денежно-кредитных условий, а за счет комплекса мер. Главными из них должны стать насыщение внутреннего рынка отечественными товарами и услугами, рост несырьевого экспорта товаров и услуг, снижение ненефтяного дефицита бюджета и повышение бюджетной дисциплины. Тут нужна денежно-кредитная политика, при которой стоимость денег будет стимулировать отечественных и зарубежных предпринимателей открывать новые производства, содействуя тем самым замещению импорта. Эффект от этой работы будет заметен лишь в среднесрочной перспективе, однако без таких мер добиться возврата инфляции в целевой коридор в 3–4% к 2025 году, скорее всего, не удастся.
