В советское время в кондитерской отрасли Казахстане действовало четыре основных игрока – Актюбинская, Костанайская, Карагандинская, Алматинская кондитерские фабрики. Вместе с обретением страной независимости на рынок «ворвалась» импортная продукция. Давление на местных производителей оказалось значительным: полки магазинов были забиты конфетами, карамелью, печеньем зарубежного производства. На рынке присутствовало очень много китайской, турецкой продукции. Выжить в таких условиях смогли не все из четырех «китов». Тем не менее отрасль не потерялась: в последние годы появилось несколько сотен мелких производителей, а ее старейший представитель – фабрика «Рахат» – обрел международного инвестора, что стало самой крупной кондитерской сделкой в истории страны. О том, что помогло кондитерскому производству выжить в 1990-е и что происходит на рынке сейчас, рассказывает вице-президент Ассоциации кондитеров Казахстана Алихан Талгатбек.
– Три крупнейших кондитерских фабрики Казахстана – «Рахат», «Баян Сулу», «Конфеты Караганды» – существуют с советских времен. За время независимости не было создано ни одного игрока подобного масштаба? Без фундамента на казахстанском рынке это невозможно?
– На самом деле имеются игроки, которые могут оспаривать третью позицию в первой тройке, это компании «Алматинский продукт» и «Хамле», которые уже вышли на достаточно большой уровень производства. Поэтому можно говорить о «большой пятерке» кондитерских компаний. То есть появляются новые игроки, которые создают достаточно серьезную конкуренцию уже имеющимся крупным участникам рынка.
– Что способствовало их появлению – поддержка государства или что-то еще?
– «Хамле» – это «дочка» турецкого кондитерского холдинга Ulker в Казахстане, создана на турецкие инвестиции; в основном производит рулеты (№ 1 на этом рынке), бисквиты, печенье, батончики Albeni. Компания «Алматинский продукт» создана на казахстанские инвестиции; изначально занималась халвой, постепенно включила в продуктовую линейку бисквиты, сейчас также производит карамель.
– Если говорить о «советских» фабриках, что помогло им сохраниться в 1990-е годы?
– У каждого из сохранившихся предприятий был индивидуальный сценарий выживания. Тем, кто уцелел, помогло в первую очередь, то, что имелся хозяин (в хорошем смысле этого слова), который занимался развитием, поддерживал производство. И что важно, остался коллектив, квалифицированные «старые» специалисты.
Несмотря на серьезное давление со стороны импорта два игрока не просто выжили, а еще и сумели превысить советские объемы выпуска продукции. Алматинская кондитерская фабрика (ныне «Рахат») создала производство в Шымкенте и теперь имеет две производственные площадки – алматинскую и шымкентскую. Костанайская кондитерская фабрика (сейчас называется «Баян Сулу») осуществила очень большие инвестиции в модернизацию, стала выпускать новую продукцию, качество значительно улучшилось – за счет этого произошел рост. Сегодня фабрика выпускает порядка 40 тыс. тонн кондитерских изделий.
Остальные испытывают серьезные трудности – отсутствие инвестиций, спад спроса на продукцию.
– Почему такая ситуация сложилась с актюбинским и карагандинским предприятиями?
– Актюбинская фабрика находится практически на границе с Россией: она первой приняла на себя удар российского и украинского импорта, ей было особенно тяжело. Помимо этого в свое время с предприятия много оборудования вывезли в Караганду (в определенный период карагандинская и актюбинская фабрики принадлежали одному владельцу, и он, скажем так, объединил их на базе карагандинского предприятия).
А карагандинская фабрика в конце 1990-х процветала – была № 1 на рынке, даже крупнее «Рахата». До сих пор бренд «Конфеты Караганды» у всех на устах. Компания очень сильно развивалась, но, насколько я понимаю, сделала ставку на удешевление себестоимости – заменила натуральное сырье. Рынок это почувствовал, спрос на продукцию достаточно сильно упал, и с тех пор фабрика не может восстановиться.
– У «Конфет Караганды» в акционерах значилась британская компания…
– У «Рахата» тоже. На самом деле это скрытые казахстанские владельцы. Это одна из технологий защиты бизнеса от рейдерства.
– Был ли в то время реальный интерес иностранных инвесторов к казахстанскому кондитерскому рынку?
– Нет, большого интереса не было. Был интерес продавать здесь готовые кондитерские изделия, произведенные где-нибудь за рубежом, в Европе. Такой интерес есть и сейчас. Все крупные игроки, мировые лидеры, заинтересованы в захвате рынка. Производить в Казахстане им невыгодно, потому что у них есть мощности за рубежом и выгоднее наращивать их, чем заходить с производством на новый рынок. Единственное, компания Ulker создала «дочку» – «Хамле» – 15-16 лет назад, они инвестировали в создание нового производства.
– Интерес захватить рынок проявлялся конкретно?
– 50% отечественного рынка – это импорт. Иностранцы – те же украинские, различные мировые компании – хотят иметь 100%. Но мы бьемся, удерживаем свою долю рынка, пытаемся ее наращивать. Прошлый год, кстати, оказался очень неплохим: если на протяжении 10 лет соотношение между импортом и отечественной продукцией было 50 на 50, то сейчас происходит перевес в сторону местного производителя. Хотя в целом можно констатировать снижение потребления кондитерских изделий: это товар не первой необходимости, люди стараются экономить на нем.
– Получается, при снижении потребления идет рост отечественного производства…
– Объем рынка уменьшается, раньше он составлял 350 тыс. тонн в год, в 2016 года мы увидим порядка 320 тыс. тонн. Но импорт снижается более быстрыми темпами: если рынок проседает примерно на 10%, то импорт – до 30%. И вот эту разницу закрывает отечественный производитель. Уже по январю-февралю видно, что у всех отечественных фабрик идет рост – и значительный – по отношению к январю-февралю прошлого года.
В начале прошлого года отечественные кондитеры испытывали мощное давление со стороны российских и украинских коллег: в России произошла очень сильная девальвация, на Украине – еще сильнее. Многие казахстанские импортеры кинулись покупать продукцию, выпущенную в этих странах, потому что она оказалась намного дешевле отечественной. Это привело к всплеску импорта в течение первого полугодия. Сейчас ситуация разворачивается в сторону отечественного производства, импорт снижается.
– Украинские кондитерские изделия всегда были проблемой для казахстанских производителей. Как получилось так, что Украина заняла столь сильные позиции на казахстанском рынке?
– С советских времен «пищевка» – сильная сторона Украины, и внутри «пищевки» – «кондитерка». Там мощные кондитерские холдинги. Лет 10-15 назад порядка 85% всего импорта в Казахстане составляла украинская продукция. Но с созданием Таможенного союза ситуация сильно изменилась: на сегодняшний день порядка 75% – российский импорт. Но надо отметить тот факт, что некоторые кондитерские холдинги Украины открыли в России свои производства и теперь, выпуская продукцию в России, поставляют ее в Казахстан. Это считается российской продукцией, но под украинскими брендами.
– Из украинских брендов на рынке Казахстана Roshen – самый сильный?
– Холдинг Roshen построил очень крупную фабрику в российском городе Липецке, продукцию с этого предприятия поставляют в Казахстан. То есть продажи «Рошена» на нашем рынке в целом сохранились, хотя в последнее время, по нашим ощущениям (статистику мы не ведем), объемы этого производителя снижаются, видимо, в общей тенденции сокращения импорта. И при этом изменилась структура поставок: часть продукции идет с Украины, основной поток – из России.
– Если говорить о первой пятерке производителей на казахстанском рынке, какую долю они занимают?
– 80% от общего объема производства, 40% от общего объема рынка.
– Можно ожидать консолидации рынка в Казахстане?
– Едва ли. За счет кого возможна консолидация? Ну, Lotte имеет финансовые ресурсы, купит кого-то. Но я в этом сомневаюсь. Думаю, в ближайшие пять лет они будут заниматься развитием «Рахата», у них хорошая производственная площадка в Шымкенте, туда они и будут вкладывать. «Алматинский продукт»? У них тоже своя площадка, они развиваются. У «Конфет Караганды» большой потенциал развития, и они будут заняты его реализацией. Большие инвестиции планирует «Хамле», но они будут развиваться в рамках своей компании. Информацией о слияниях я пока не располагаю.
Другой вопрос – могут появиться новые игроки. Не исключен приход инвестора, в том числе украинского, который построит фабрику в Казахстане. Но информации об этом также пока нет.
– Значит, современный кондитерский рынок Казахстана все же интересен инвесторам?
– Он на одной волне с экономикой. Если инвесторы интересуются казахстанской экономикой в целом, то и «пищевкой» как одним из ее секторов – тоже. Интерес есть и со стороны отечественных, и со стороны иностранных инвесторов. Пищевые продукты будут потребляться всегда, эта отрасль менее повержена глобальным изменениям – росту или падению экономики, колебаниям цен на нефть и т.д. Вообще, сейчас интерес к «пищевке», в том числе к кондитерскому производству, больше, нежели раньше, когда в приоритете был нефтегазовый сектор, транспорт, логистика и т.п.
– Сколько инвестиций кондитерский рынок Казахстана может привлечь?
– Давайте считать от импорта. Если его объем сейчас составляет 150-180 тыс. тонн, из которых 50-60 тыс. тонн мы можем заместить без инвестиций, то остается порядка 110-120 тыс. тонн, для которых нужны инвестиции. Будем считать, что на 1 тыс. тонн необходимы инвестиции порядка $1 млн, то есть порядка $100-110 млн потенциально можно инвестировать только для того, чтобы закрыть отечественное потребление. Если мы будем наращивать экспортный потенциал – он составляет порядка 300 тыс. тонн, – тогда мы можем дополнительно привлечь $300 млн. Таким образом, можно говорить о цифрах $100-400 млн, в зависимости от конъюнктуры.
– Раз мы вернулись к вопросу об инвестициях, не могу не спросить о продаже 76% «Рахата» южнокорейской Lotte. Прошло уже практически 2,5 года с момента заключения сделки. Можно дать ей оценку? Насколько правильным был этот шаг?
– Правильным для кого? Для инвестора? Для него, я думаю, это выгодная инвестиция, потому что «Рахат» – лидер рынка, имеет хороший потенциал развития. Для самой фабрики? Сотрудники работают дальше, для них ничего не изменилось. Сейчас идет развитие шымкентской площадки – приобретена линия по выпуску печенья и вафель, но они, в принципе, и до инвестора работали в этом направлении.
– В 2014 году прошла еще одна сделка, возможно, менее заметная, чем продажа алматинского гиганта – смена акционера в «Конфетах Караганды» (с британской UIG Limited на APEX WAY). Что это дало фабрике?
– Пока ничего не дало. Компания «Конфеты Караганды» как работала, так и работает. Сейчас у них большие планы по развитию, по инвестициям, надеюсь, они продолжат работать в этом направлении, потому что другого способа развиваться на сегодняшний день нет. На старом оборудовании, со старыми технологиями сложно будет конкурировать: и «Баян Сулу», и «Рахат» провели техперевооружение, установили новейшее оборудование, которое контролирует рецепту, расход материалов, качество продукции.
– Сумма сделки тогда не разглашалась…
– У меня есть понимание по сумме, но я думаю, этически правильно, чтобы либо покупатель, либо продавец озвучил цифру.
– Сейчас 8,51% акций «Баян Сулу» принадлежат Единому накопительному пенсионному фонду. Когда состоялась эта сделка и почему определен именно такой пакет?
– Точно не помню, когда, но давно. Что касается размера инвестиций, думаю, фонды подобного рода по своей природе скорее портфельные, а не стратегические инвесторы, они заинтересованы в небольшом пакете акций, не хотят инвестировать, скажем, 25-30%. У фондов еще и ограничения есть, они не могут инвестировать больше 10% в одну компанию.
– Для ЕНПФ это хорошая инвестиция?
– Думаю, хорошая. В том плане, что много компаний – в Казахстане и в мире – обанкротилось, банковский сектор просел. А это надежная инвестиция: крупный игрок рынка, динамично развивается и, насколько я знаю, платит дивиденды.
– К вопросу о развитии отрасли. В Беларуси, насколько я знаю, кондитерский бизнес принадлежит государству. Может быть, такой подход был более правильным в свое время?
– В Беларуси три фабрики, которые производят 90% кондитерских изделий, и ими управляет пищевое объединение Белгоспищепром (которое руководит всей пищевой отраслью, включая молочные комбинаты, маслозаводы и др.). Казахстанская экономика отличается от белорусской, у нас частный бизнес более развит. Я считаю, что, учитывая такое разнообразие готовой продукции, рецептур и сырья, управлять огромной кондитерской машиной просто сложно. Возможно, у нас в какой-то момент тоже образуется частный холдинг, в состав которого войдут 2-3 фабрики, в том числе, может быть, в России. Но он будет развиваться постепенно и органически. Но вот так, в рамках одной госкомпании, объединить – это сложно, произойдет потеря конкурентоспособности.
– Как пять основных казахстанских игроков делят отечественный рынок?
– Примерные цифры за 2015 год: «Рахат» выпускает 70 тыс. тонн кондитерских изделий, «Баян Сулу» – 40 тыс. тонн, «Хамле» – порядка 10 тыс. тонн, «Алматинский продукт» – 15 тыс. тонн, «Конфеты Караганды» – около 7 тыс. тонн. Получается 142 тыс. тонн. Еще порядка 30 тыс. тонн приходится на прочих производителей.
– «Средний класс» в кондитерской отрасли Казахстана за годы независимости сложился?
– Я хотел бы отметить, что кондитерский бизнес все же сфера крупных фабрик: вход достаточно дорогой. Производственная линия сама по себе стоит 1 млн евро, плюс вспомогательное оборудование – получается 2 млн евро. Малые и средние производители просто не потянут такие расходы. Покупать мелкую линию – естественно, себестоимость значительно вырастет. К тому же небольшим компаниям сложно управлять логистикой и снабжением, потому что используются тысячи видов сырья (этикетки, гофра, молочное, масложировое сырье и т.д.); если они будут выпускать сложную кондитерскую продукцию, которой занимаются крупные игроки, то станут неконкурентоспособными.
Мелких и средних цехов в Казахстане много, может быть, 200-300. Они в основном специализируются на продукции с короткими сроками хранения, где крупные фабрики им конкуренцию не составят, поскольку просто не занимаются ее выпуском. Например, песочное печенье гигантам выпускать невыгодно, потому что его трудно транспортировать на большие расстояния (печенье хрупкое, получается много лома, сроки хранения из-за высокого содержания жиров короткие), ну а торты и пирожные – тем более.
Мелкие производители инвестируют в основном в простые продукты – печенье, а также в продукты с короткими сроками хранения, пот (торты, пирожное), потому что основное сырье для этой продукции – мука, сахар, жир, причем жир не самого высокого качества, это может быть маргарин, например. С этикеткой не надо связываться, гофру берешь – и, пожалуйста, выпускай.
Шоколад же – это высокие технологии в кондитерском деле, тут без специальной линии, которая стоит вместе с вспомогательным оборудованием 5 млн евро, не обойтись. Кто это потянет? Только крупные производители. И только они смогут конкурировать с импортом, смогут наладить экспортные поставки таких сложных продуктов.
– Вы как-то говорили, что кондитерские компании могут развивать экспортный потенциал в Узбекистан, Таджикистан, Афганистан.
– Вообще, в целом по странам СНГ, Средней Азии есть хороший экспортный потенциал. На сегодняшний день казахстанская продукция представлена на рынках всех сопредельных государств, помимо этого поставки осуществляются в Европу, в частности, в Германию, также в Монголию и Афганистан. Сейчас прорабатывается рынок Ирана.
В России рынок очень большой, но там и игроков очень много. Китайский рынок огромен, но специфичен. Наш продукт в основном востребован в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, дальше – абсолютно другие вкусовые предпочтения (например, карамель с перцем или еще что-то в этом роде, запах и вкус отличаются от привычных нам). К тому же китайский рынок очень защищен сертификатами, маркировкой. Чтобы поставлять туда продукцию, нужно пройти через множество препятствий. Но, я знаю, «Рахат», «Баян Сулу» поставляют на китайский рынок, объемы пока небольшие, но в целом потенциал большой. По экспорту в Россию лидирует «Баян Сулу», также, я знаю, поставки идут в Азербайджан, в Монголию были разовые поставки, по Грузии ведутся переговоры.
– Если фабрики будут развивать экспортный потенциал, не получится ли так, что они станут больше поставлять на экспорт, а в это время импорт займет казахстанский рынок?
– Фабрики в целом заинтересованы в увеличении объемов – за счет экспорта и за счет внутреннего рынка. Конечно, отечественным производителям предпочтительнее внутренний рынок, потому что не подвержен межгосударственным рискам – он в приоритете. Потом – развитие за счет экспорта. Поэтому я не думаю, что в «угоду» экспорту мы потеряем отечественный рынок, этого не произойдет.
– Также вы как-то сравнивали кондитерскую отрасль с машиностроением по мощности. Где эта мощность скрыта, в чем потенциал?
– Как я уже отмечал, наш потенциал по импортозамещению – порядка 150 тыс. тонн кондитерских изделий, примерно $300 млн. И по экспорту потенциал порядка 300 тыс. тонн – $500-600 млн. Текущий объем производства порядка $350 млн. Таким образом, можно достичь производства на уровне $1,2 млрд в год, в отрасли будет задействовано свыше 30 тыс. человек. Реализовать этот двойной потенциал – задача крупных игроков: во-первых, это их сегмент продукции, во-вторых, экономически бороться здесь может только крупный производитель.
– Можно ожидать потерю прибыли кондитерскими компаниями Казахстана в 2016-2017 годах?
– Давайте подождем хотя бы полгода, тогда увидим, что происходит. В целом я ожидаю рост объемов производства. Как это отразится на прибыли, предугадать сложно, потому что есть много других факторов, влияющих на этот показатель. Очень сильно дорожает сырье, будут расти, наверно, и коммунальные расходы. По мелким предприятиям мне сказать сложно, но с крупными игроками я в контакте, поэтому понимаю, что они будут в этом году повышать заработные платы.
– Какова рентабельность крупных казахстанских предприятий? В сравнении с мировым стандартом, например.
– В корпорации Nestle – 10-11%. На отечественных фабриках на протяжении многих лет было от 3% до 5%. В 2015 году произошел рост рентабельности до 7-8%. Это объясняется благоприятной экономической ситуацией. Но это расклад в тенге. В долларах, естественно, компании стали зарабатывать меньше.
– Себестоимость у крупных казахстанских фабрик и у зарубежных, например, российских, украинских, производителей сильно отличается?
– По себестоимости сложно говорить в целом. На сегодняшний день казахстанские производители конкурентоспособны по цене с российскими и украинскими фабриками, российский и украинский продукт продается дороже, чем казахстанский. Соответственно, можно предположить, что себестоимость казахстанской продукции ниже.
– Из-за засухи в Кот-д'Ивуаре и Гане дорожают какао-бобы. Как это отразится на казахстанских производителях?
– Какао-бобы вместе с сахаром и патокой входят в первую тройку видов сырья, формирующего себестоимость в «кондитерке». Какао-бобы на протяжении последних лет показывают сильную волатильность: снижались процентов на 30, понялись процентов на 50-60. Это, естественно, сказывается на себестоимости конечной продукции. К тому же какао-бобы – биржевой товар, котируется в фунтах или долларах, а мы себестоимость считаем в тенге.
– Ситуация с ценами на какао-бобы – в числе других факторов – повлияет на рентабельность казахстанских компаний в этом или следующем году?
– Кондитерские предприятия не могут поднимать цены столь же быстро, как меняются котировки на бирже. Если какао-бобы на бирже вырастут, например, на 15-20%, то на повышение цен фабриками уйдет 3-4 месяца, в это время, значит, будет потеря рентабельности. В то же время, если цены на какао-бобы снизятся, фабрики так же не смогут снизить цены моментально, поэтому заработают большую рентабельность. В любом случае, этот фактор существенно влияет на рентабельность.
– Читала, что в Азии и Северной Америке потребители предпочитают горький шоколад, производство которого требует большого количества сырья какао. Как вы думаете, казахстанские кондитеры будут искать пути повышения прибыли за счет, например, выпуска другой продукции?
– Мы не можем диктовать рынку, что покупать. В Казахстане самой большой популярностью пользуется молочный шоколад. Если завтра динамика изменится, будем подстраиваться под рынок. Мы не можем просто «отключить» молочный шоколад и перейти на более дешевую продукцию. Другое дело – как удешевить. Мы этим вопросом занимаемся: пытаемся на бирже «ловить» какао-бобы подешевле, пытаемся кредиты брать подешевле, пользоваться дотациями. Фабрики ищут варианты, как сделать так, чтобы для потребителей готовый продукт получался дешевле.
