Фото: Владимир Третьяков
Сделку России и Саудовской Аравии по снижению объемов добычи на мировом нефтерынке ждали все участники. Сразу после сообщений из Москвы и Эр-Рияда стоимость нефти начала расти - до 36 долларов, или на 8% по итогам торгов на полночь 9 апреля. Однако по мере обсуждения выяснилось, что речь идет о 10 млн б/с сокращения только странами ОПЕК+, которые будут надеяться, что другие производители, сейчас не входящие в ОПЕК+, сократят еще на 5 млн б/с. Цена на сырье спикировала обратно. По мнению главного научного сотрудника Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Вячеслава Додонова, даже заключение сделки не изменит ситуацию с ценами радикально. Стоимость нефти будет предопределять нарастание мирового кризиса, а не соглашения ОПЕК. Об этом в интервью центру деловой информации Kapital.kz сказал Вячеслав Додонов.
- Вячеслав Юрьевич, сегодня всех волнует вопрос, пережил ли мировой рынок нефти пик кризиса или все еще впереди?
- Я считаю, что пик кризиса еще впереди, даже несмотря на то что цены вернулись выше 30 долларов. Во-первых, новая сделка заключалась достаточно непросто. Разногласия сторон – России и Саудовской Аравии – сохраняются, и к ним добавились новые факторы. Насколько я понимаю, ряд участников ОПЕК+ хотят, чтобы сокращения проводили не только участники прежней ОПЕК+, но и другие крупные нефтедобывающие страны, включая США, которые были главным выгодополучателем от прошлой сделки: с 2017 года, пока участники ОПЕК+ сокращали свою добычу, Штаты нарастили свою примерно на 40% и стали крупным экспортером. Сейчас этот вопрос вроде бы снят в рамках ОПЕК+, но он будет обсуждаться в других форматах, в частности, в рамках G20, то есть все равно у стран ОПЕК+ есть желание подключить к сокращению добычи и другие страны, которые, естественно, не хотят поступаться своими интересами. Так что это перетягивание каната все равно будет продолжаться и довлеть над сделкой. Во-вторых, даже заключение сделки, на мой взгляд, не изменит ситуацию с ценами радикально. Давление на стоимость нефти из-за начавшегося мирового кризиса, беспрецедентного со времен Великой депрессии, слишком сильное. Именно нарастание кризиса будет предопределять цены на нефть, а не соглашения ОПЕК. Учитывая его сегодняшние масштабы, можно предположить, что Brent может «потрогать» уровень около 15 долларов, ряд серьезных экспертов и организаций видят даже однозначные цены. Наш нефтяной сектор также будет долгое время находиться под давлением данной неблагоприятной конъюнктуры, что отразится и на объемах добычи, и на инвестициях в разработку месторождений, и на привлечении в отрасль новых инвесторов, и на показателях занятости, прибыльности и других.
- Какого минимума могут достигнуть цены на сырье? В каких коридорах варьироваться?
- Я думаю, что цены покажут новые минимумы в интервале 15-20 долларов по мере того, как мировой кризис будет усиливаться и начнут происходить значительные негативные явления не только на мировых рынках, но и непосредственно в экономиках стран: банкротства крупных банков, компаний, дефолты суверенных заемщиков и так далее. Думаю, во втором полугодии должна произойти стабилизация цены в интервале 25-35 долларов, а среднегодовая стоимость сложится на уровне 30-35 долларов. Стоит напомнить, что в первые два месяца текущего года она находилась на отметке 50-60 долларов.
- Вы считаете, Казахстан продолжит сокращать экспорт нефти? Как это скажется на Национальном фонде по итогам года?
- Сокращение экспорта и, соответственно, доходов – только начало. В течение 2020 года данная тенденция будет продолжаться и усиливаться. Предполагаю и значительное снижение объема экспорта по итогам года. Конкретные параметры объемов определятся тем, какой окажется среднегодовая стоимость сырья. Я думаю, она будет в пределах 30-35 долларов, то есть примерно вдвое ниже прошлогодней - 64 доллара. Это означает, что экспорт сократится так же: в два раза. При таком сокращении не исключено даже возникновение отрицательного сальдо торгового баланса, которого у Казахстана не было никогда, даже в 1990-е годы. Но это не самая большая проблема. Основная проблема в том, что резкое сокращение экспорта, которое может опуститься до уровня около 30 млрд долларов по итогам этого года, вызовет большие диспропорции в платежном балансе и резко усилит давление на курс тенге. Кроме того, неизбежно произойдет резкое сокращение притока иностранных инвестиций – как реальных, из-за снижения привлекательности добывающего сектора при низких ценах, так и формальных, представляющих собой нераспределенную прибыль компаний с иностранным участием в сырьевом секторе. Объем инвестиций в последнем случае снизится из-за сокращения, вплоть до обнуления, доходов недропользователей. Снижение доходов компаний добывающего сектора, а это не только нефтяные, повлечет резкое сокращение поступлений в Национальный фонд, который практически перестанет пополняться. Здесь стоит учитывать, что его расходы, с учетом всех антикризисных и социальных программ, только увеличиваются. Поэтому в конце года размер Национального фонда может уменьшиться до уровня около 50 млрд долларов.
- Бюджет России также оказался под давлением снижения цен на сырье или они перенесут этот период легче?
- Отличие ситуации в России от нашей состоит в том, что зависимость российского бюджета от нефти и газа несколько ниже: экономика и экспорт более диверсифицированы. Кроме того, бюджетная ситуация в России на старте текущего кризиса была лучше: в последние годы бюджет был профицитным, и на 2020 год также предусматривался профицит. Поэтому пересмотр бюджета и увеличение его расходов на различные антикризисные мероприятия не приведут к росту дефицита до чрезмерных значений, а очень низкий уровень госдолга, около 13% ВВП, позволит безболезненно профинансировать рост дефицита без значительного увеличения долговой нагрузки государства. В Казахстане бюджет дефицитен, а уровень госдолга составляет около 25% ВВП. Это немного, но опасения вызывает быстрый рост расходов бюджета на его обслуживание. Кроме того, резервы России составляют около 565 млрд долларов, которые создают большой запас прочности и по линии внешнего сектора, и по линии выделения средств для антикризисных мер и поддержки экономики. Могу предположить, что в России мы увидим зафиксированную статистикой рецессию в 2020 году и спад ВВП порядка 2-3%. В то же время в Казахстане статистика вряд ли покажет отрицательный рост по итогам года.
- Можно было предугадать несговорчивость России и Саудовской Аравии? Потому что, судя по реакции всех участников мирового нефтерынка после краха первой попытки договориться, для них ничто не предвещало такого развития событий.
- Само по себе отсутствие нового соглашения не вызвало обрушения – об этом стало известно в пятницу в то время, когда рынок еще был открыт, и на этой новости цены Brent упали с 50 до 45 долларов, где и стабилизировались до закрытия. Обрушение до 31-32 долларов произошло на заявлении Саудовской Аравии о намерении резко нарастить добычу – вплоть до 13 млн баррелей в условиях отсутствия новой сделки. Это заявление рынок воспринял как начатую саудитами ценовую войну, поэтому в понедельник он открылся с большим гэпом в районе 31 доллара. Накануне встречи позиции сторон были известны. Было понятно, что Россия предложит сохранить действующие объемы, а Саудовская Аравия захочет дополнительного сокращения добычи на 1,5 млн баррелей. Поскольку это два крупнейших участника соглашения и их позиции достаточно сильно отличались, было ясно, что встреча будет непростой, но наблюдатели считали, что будет найден некий компромисс. Этого не случилось.
