2 октября мировые цены на нефть марки Brent побили рекорд 2014 года, достигнув $85 за баррель. Насколько благоприятно рост нефтяных котировок отразится на экономике стран-экспортеров нефти и какие факторы повлияют на стоимость черного золота в ближайшие годы рассказала в интервью «Капитал.kz» российский эксперт в нефтегазовой отрасли, партнер PwC Strategy& Russia Ирина Гайда в кулуарах заседания Всемирного нефтяного совета в Астане.
— Не станет ли нынешний рост цен на нефть новым испытанием для тех, кто ее добывает?
— В краткосрочной перспективе нынешнее повышение цен на нефть, безусловно, сыграет в пользу производителей, добытчики получат больше прибыли, а государство — больше налогов. Но всегда остаются экономические и политические риски в плане спроса и предложения. Например, резкое замедление потребления нефти Китаем или более активная регуляторная политика, подталкивающая замещение нефти газом, могут оказать более существенное воздействие на нефтяные котировки, чем деятельность и влияние ОПЕК.
— На ваш взгляд, какие перспективы у газового рынка Казахстана?
— Скажем так, рынок газа становится все более актуальным, особенно для Казахстана, который имеет очень хорошую транспортную доступность относительно западных районов Китая, а Китай в свою очередь — регион, где потенциал потребления газа наиболее высок во всем мире.
— На генассамблее ООН Дональд Трамп призвал ОПЕК немедленно снизить искусственно завышаемые цены на нефть. Так ли велико влияние картеля на мировом рынке углеводородов?
— Если смотреть объективно, то с изменением баланса добычи нефти в США, Африке и Центральной Азии влияние ОПЕК неуклонно падает с восьмидесятых годов прошлого века. С другой стороны, скоординированные действия картеля, безусловно, оказывают влияние на мировые цены не нефть.
— По вашему мнению, повлияют ли новые санкции США против Ирана на стоимость нефти и весь Ближний Восток?
— Я думаю, что с точки зрения ценообразования большинство покупателей всегда стараются сбалансировать свои источники поставок, учитывая технические и политические риски. В этом смысле поставки с Ближнего Востока, неважно со стороны Ирана или со стороны Саудовской Аравии, несут единый комплекс политических рисков. Поэтому в перспективе покупатель будет заинтересован переориентироваться на другие регионы, не связанные с этим комплексом рисков.
— Как наиболее продуктивно Казахстану взаимодействовать с ОПЕК сейчас?
— Мне кажется, этот вопрос лучше адресовать Правительству Казахстана. Во многом это зависит от того, как вы сами представляете собственную стратегию использования энергоресурсов в развитии экономики своей страны. Безусловно, на одних этапах эта стратегия может совпадать с вашими партнерами по ОПЕК, на других могут быть противоречия.
— Сегодня Казахстан полностью отказывается от импорта нефтепродуктов из России. Насколько это оправданная мера?
— Я не стану комментировать политическую составляющую этого вопроса. Могу лишь сказать, что за счет создания собственной нефтепереработки можно гораздо лучше контролировать сам рынок углеводородов. В этом плане в Казахстане сейчас реализуются сразу несколько крупных проектов, связанных с нефтепереработкой, естественно, стратегически будет правильно сокращать любой импорт.
— Консорциум KPO инвестирует $5 млрд в будущее развитие месторождения Карачаганак. Как вы оцениваете перспективы этого проекта?
— Я не погружалась в экономическую привлекательность тех налоговыхи инфраструктурных возможностей, которые предоставлены для развития этого объекта, но, разумеется, Карачаганак — одно из самых известных месторождений в мире. К тому же, учитывая нынешний тренд с повышением цен не нефть, наверное, инвесторы проанализировали все риски и разглядели возможность прибыльного развития.
— Насколько в целом кажется привлекательным Казахстан с точки зрения нефтедобычи, учитывая возросшую конкуренцию в этом направлении?
— Мне кажется, что в этом отношении привлекательность Казахстана заключается в близости к Китаю. В том числе и потому, что Китай, завозя большую часть нефти морскими путями, хочет сократить любые риски, применив сухопутный закуп из Казахстана или России. Кроме того, есть Каспийское море, которое открывает тоже достаточно широкие возможности поставок на быстрорастущий рынок Турции и дальше.
— По вашему мнению, как ускорить инновации в нефтяной сфере? В чем специфика ситуации в данной отрасли и как нужно действовать?
— Будем откровенны в том, что нефтяная отрасль никогда не отличалась лидерством в инновациях, поскольку там традиционно предпочитали покупать новые технологии уже в готовом виде у сервисных компаний. Однако риск состоит в том, что если продолжать в том же ключе, не участвуя в технологическом развитии в пределах отрасли и за ее пределами, то можно потерять контроль над стратегическими активами. А между тем нефтяная отрасль, как и любая другая, может получить огромные преимущества за счет ускоренного доступа к инновациям. В данном случае речь идет, скажем, о развитии искусственного интеллекта для того, чтобы более точно предсказывать геологические риски, полностью извлекать все существующие запасы, которые имеются в распоряжении той или иной компании.
— Тем не менее, в отличие от развлекательной сферы, стартап-идеи не особо развиты в промышленном направлении?
— Разумеется, для того, чтобы сделать технологический стартап вокруг фэйсбука, нужен лишь компьютер с выходом в соцсеть, а для того чтобы протестировать, внедрить что-то на производстве, нужно иметь возможность протестировать свою идею в реальных условиях. То есть посмотреть, как взаимодействовать с уже установленным оборудованием, в конце концов, как люди на это реагируют. Именно для этого создаются корпоративные фонды, которые за счет связи с материнской компанией предоставляют возможность таких безопасных экспериментов.
— Назовите один из самых интересных стартапов за последнее время.
— На самом деле идей очень много, и с точки зрения конкретных технологий я бы не стала выделять какой-то отдельный. Скажем, мне очень понравилось, например, как соседи нефтяников, металлурги, подошли к вопросу работы с конечными потребителями. Одна из проблем рынка металлов состоит в том, что металлургу нужно продавать различные металлы исключительно большими партиями. А покупателям, которые их реально используют, нужен набор из разных продуктов. Для этого одна индийская компания создала marketplace, то есть фактически онлайн-рынок, который позволяет любому покупателю зайти и как конструктор собрать то, что ему конкретно нужно. В итоге конечный потребитель больше не переплачивает посредникам, будучи уверенным, что покупает товар непосредственно от самого производителя.
— Каковы ваши прогнозы по движению нефтяных цен в перспективе 2018−2019 годов? Что повлияет на них?
— Прогнозирование цен, пожалуй, самое неблагодарное занятие в нефтегазовой отрасли. Но в принципе, основываясь на каких-то фундаментальных данных, наверное, можно сойтись на цифре в $85−90 за баррель.
