В Казахстане до сих пор не понимают, что мусор – это клад

В настоящее время в Казахстане скопилось 43 млрд. тонн мусора. Из них больше половины – твердо-бытовые отходы. 95% этого мусора идет на захоронение и лишь 5% подвергается переработке для вторичного производства. Такие данные озвучил директор единственного в РК мусороперерабатывающего завода в Астане Егор Зингер.

Начальник производства ТОО ПК «Дорпласт инвест» Аркадий Михайлов считает, что мусор, по сути, настоящий клад.

«Черный металл, цветной металл, бумага, пластмасса. Все можно гранулировать и продавать, как гранулы. С пометкой: вторичное. Но я знаю, что между вторичным и первичным производством, к примеру, пластмассы разница чуть меньше 50%. Люди просто выбрасывают мусор. Вы же не будете пакеты, бутылки, собирать у себя, чтобы потом куда-нибудь понести. Вы их просто выбрасываете. Вы деньги платите, чтобы у вас вывезли мусор. Мусороперерабатывающие заводы имеют двойную прибыль: они сначала берут деньги, за то, что вывозят мусор, потом из этого мусора производят что-то и продают это».

В двухмиллионном Алматы ежегодный выброс мусора составляет от 500 до 800 тыс. тонн мусора в год. «В Алматы есть одна официальная мусорка и еще порядка 20 неофициальных», - отмечает Аркадий Михайлов. «Завозят в эти ямы с полметра глубиной мусор со стройплощадок, с частного сектора, возможно, там и опасные отходы есть. Затем этот мусор просто закапывают и он, в естественных условиях, пытается разложиться. А сами знаете, полиэтиленовые пакеты, к примеру, через 250 лет только начинают процесс разложения. Бутылки пластмассовые вообще только через 500 лет».

«Мусороперерабатывающий завод в Алматы, находящийся в «замороженном состоянии», на сегодняшний день нуждается в крупном инвесторе», – подчеркивает Михайлов. На заводе установлено современное европейское оборудование, способное без использования человеческих ресурсов разделять мусор. «Если бы этот завод работал, нам бы здесь делать было нечего. Сегодня наше предприятие – единственное в Алматы, которое занимается вторичной переработкой мусора. Мы из пластмассовых бутылок производим упаковочную пэт-ленту», – сообщил он.

Стоимость производственной линии по дроблению бутылок и созданию упаковочной пэт-ленты составляет порядка 300 тыс. долларов. Мощность линии – 300-400 килограмм бутылок в час. «Наша задача – привезти и переработать 300 тонн бутылок в месяц или 3 тыс. 500 тонн в год. Наша работа зависит от сезона: летом мы можем найти больше бутылок, поскольку люди употребляют больше напитков. И мы так сказать, делаем запасы на зиму».

По словам Михайлова, вторичная переработка бутылок практически безотходна. «Даже вода, которую мы используем, не уходит в канализацию. Она циркулирует внутри оборудования, очищается, проходя через фильтрацию, и снова используется. Отходы составляют мизерный процент. Если мы перерабатываем 3 тыс. 500 тонн в год, из них мы лишь 100-200 кг снова выбрасываем на мусорку. Это тот мусор, что уже невозможно переработать».

Даже крышка бутылки обретает новую жизнь, отметил начальник производства ТОО ПК «Дорпласт инвест». «Мы делаем из нее бобины для самой пэт-ленты, строительный зонтик, баночки для краски для принтера, специальное приспособление для железной дороги».

Упаковочную пэт-ленту предприятие изготавливает только из цветных бутылок. А прозрачную бутылку мы используем для создания флэксы. Флэкса - это полимерные гранулы, созданные из переработанных бутылок, пояснил Александр Михайлов.

«Тонна переработанной прозрачной флэксы стоит 1 тыс. 200 долларов, а тонна переработанной зеленой флэксы порядка 700-800 долларов», – рассказывает Михайлов. «Из прозрачной флэксы создают синтепон, который используют для утепления пуховиков, курток. Наполняют ею подушки, одеяла. Синтепон часто используется в гео-текстиле, при укладке асфальта. Прозрачную флэксу можно окрашивать в любой цвет, а вот убрать цвет из бутылки очень сложно. Россия очень заинтересована в нашей прозрачной флэксе. Из всей производимой нами флэксы, мы примерно 40% продаем в Россию. Дело в том, что производители в России разливают свои напитки в цветные бутылки и у них нехватка прозрачных».

Нельзя использовать вторничное производство бутылок для пищевых целей, отметил Михайлов, так как технология, использующая сложный механизм очистки бутылок на микроскопическом уровне, достаточно дорогая. «Есть еще способ изготовления бутылок, имеющих несколько слоев. Их легче очищать и использовать для вторичной переработки. «Но наши производители в такие бутылки не разливают свои напитки – это слишком дорогостоящее производство. Поэтому на сегодняшний день легче переработать бутылку в форму, где будет храниться не пищевой продукт, а, к примеру, продукты автомобильной или промышленной химии».

Сегодня в Казахстане компаний, занимающихся вторичной переработкой отходов можно пересчитать по пальцам. «Я знаю, что есть несколько мелких компаний в Казахстане, которые занимаются аналогичным производством, что и мы. Даже если еще десять таких как мы предприятий откроется, бутылок хватит на всех. Есть бизнесмен из Китая, который находит здесь бутылку, перерабатывает ее и увозит для дальнейшей переработки в Китай. Но мусор не должен уходить в другие страны. В Китае, к примеру, из наших бутылок создают синтепон, а нам опять перепродают куртки, пуховики, постельное белье».

Мы живем в век развития пластмассы, уверен Михайлов. «Век дерева, бетона уже уходит, потому как эти материалы дорогостоящие. Дерево – наше природное богатство. Бетон при попадании воздуха разрушается. А вот, к примеру, полимерный бетон становится еще крепче со временем».

В Алматы в качестве эксперимента в нескольких районах были установлены мусорки с надписями «пластик», «пищевые отходы», «стекло» и так далее. Но этот эксперимент не удался. «Если люди не рассортировывают мусор еще дома, то какой смысл в таких мусорках? На полигоне работают наши люди. Поиск сырья – это сложная работа. Очень грязная и кропотливая. И для нас это большая проблема. Если бы казахстанцы отделяли сами выбрасываемый ими мусор: пластик, пищевые отходы и так далее, это бы решало множество проблем. И таких компаний как наша, возможно, было бы гораздо больше».

В Астане объем ежегодного выбрасываемого мусора значительно меньше, чем в Алматы. Выброс мусора на полигон составляет 300 тыс. тонн в год. «Наше оборудование способно перерабатывать такое количество мусора», – говорит директор мусороперерабатывающего завода в Астане Егор Зингер. Он считает, что его завод получает низкие дотации от государства за вывоз мусора. «1 тыс. 700 тенге за одну тонну мы получаем. Мы хотели бы, чтобы государство оплачивало хотя бы 3 тыс. 500-3 тыс. 888 тенге за тонну. В России, к примеру, в Липецке, 45 долларов за тонну получают за вывоз мусора с полигона». Егор Зингер считает, что в Казахстане должна быть принята единая схема регулирования: «Вывоз мусора, переработка, захоронение – все это должно находиться в единых руках. При государственной поддержке мы могли бы уменьшить количество мусора на захоронение и увеличить мусор, идущий на переработку. 30% из всего мусора ушло бы на захоронение, а все остальное пошло бы на переработку отходов в электроэнергию, в удобрение, в производство тепловой энергии».