Нурлан Жумагулов: Чем больше денег останется в экономике страны – тем лучше

Газосепарационный комплекс (ГСК) станет ключевым элементом будущего полиэтиленового производства в Атырауской области. Директор общественного фонда Energy Monitor Нурлан Жумагулов объяснил, зачем нужен ГСК, что сдерживало его запуск и почему проект может стать ключевым для газохимии страны.

- Нурлан, в чем заключаются преимущества газосепарационного комплекса (ГСК) и какую экономическую выгоду его запуск может принести?

- ГСК – это комплекс, предназначенный для извлечения этановой и пропановой фракций из сухого тенгизского газа. Пропан и этан служат основным сырьем для газохимии. После 20 лет безрезультатного поиска инвесторов для реализации проекта по производству полиэтилена наконец-то удалось их найти (КМГ –40%, «Сибур» – 30%, Sinopec (вторые в мире по объему продаж НГХ продукции) – 30%) и начать строительство завода в Атырауской области. Его мощность – 1,25 млн тонн, стоимость – 7,4 млрд долларов.

ГСК должен обеспечить сырьем (этан в объеме 1,6 млн тонн в год) будущий завод по полиэтилену. Он больше служит как инфраструктурный проект, который ложится на плечи нацкомпании «КазМунайГаз». Но для быстрой окупаемости проекта планируется монетизировать пропан, извлеченный на ГСК.

- Безусловно, важное значение имеет вовлечение казахстанских компаний в дальнейшую эксплуатацию. Когда ГСК будет возведен и будут ли в его работу вовлечены отечественные специалисты?

- ГСК должен быть запущен раньше завода. Более того, расстояние между ГСК на Тенгизе и заводом по производству полиэтилена составляет 200 км. Важно также успеть протянуть этанопровод к этому времени. Надеюсь, к 2030 году проекты запустят. К слову, у нас в стране ни один промышленный проект не был запущен в срок. Так что точные даты запуска сложно прогнозировать. На этапе строительства несколько тысяч казахстанцев будут вовлечены, а на этапе эксплуатации – сотни наших специалистов.

Тут важен еще другой вопрос – параллельная подготовка казахстанских кадров и управленцев на тенгизский проект, поскольку ГСК находится на контрактной территории Тенгиза, а контракт заканчивается в 2033 году.

- Почему в качестве подрядчиков были выбраны именно итальянская Tecnimont S.p.A. и ливанская Consolidated Contractors International Company (CCIC)? Как много компаний претендовало на эту роль изначально?

- Объявление итогов тендера на роль EPC-подрядчика ГСК затянулось. В шорт-листе потенциальных генподрядчиков числились испанская Tecnicas Reunidas, итальянская Tecnimont и корейская Hyundai Engineering. Эти компании отвечают за Engineering&Procurement (проектирование и закуп), а для строительных работ привлекается подрядчик по строительству. Hyundai решила акцентировать внимание на Карачаганакском ГПЗ, компания неохотно шла на финальные этапы тендера. В апреле прошли итоговые переговоры, где цена у Tecnimont оказалась ниже других. Что касается строительного подрядчика ССIC, все очевидно: компания имеет базу и технику на Тенгизе, хороший персонал. Она недавно завершила строительные работы на Тенгизе.

- Какие критерии, на ваш взгляд, являются наиболее важными при выборе подрядчиков для такого проекта?

- Чем больше денег останется в экономике страны – тем лучше. Необходимо максимально использовать местные ресурсы – это заводы и отечественные компании на субподрядных работах. Очень важно привлекать отечественные компании на выполнение работ по конкретным участкам, а не использовать их лишь как трудовые ресурсы.

- В материалах о проекте ГСК упоминаются как проектная, так и среднегодовая мощности. Далеко не все понимают разницу. Могли бы вы пояснить, чем они отличаются и почему важно учитывать оба показателя?

- Проектная мощность – это максимальная мощность. Не все проекты работают на максимальной мощности. К примеру, на сегодняшний день большинство газохимических проектов не работают на полную проектную мощность.

- Крупные инфраструктурные проекты всегда предполагают значительные инвестиции. В частности, бюджет ГСК включает разные статьи затрат, не ограничиваясь EPC-контрактом. Можете пояснить, что обычно входит в общий CAPEX (капитальные расходы) и чем он отличается от стоимости EPC?

- Как я отметил выше, необходимо еще доставить этан и пропан до Карабатана (200 км), есть вопрос по водоснабжению и электричеству. Оператор ГСК должен построить самостоятельно газотурбинную электростанцию, ибо «Тенгизшевройл» не готов делиться электроэнергией на объекте. Я не видел детализацию подписанного EPC-подряда, соответственно, могу ошибиться.

- В профессиональной среде часто обсуждается вопрос содержания этана в тенгизском газе. Насколько этот показатель принципиален для будущей загрузки полиэтиленового производства и каким образом обычно определяются такие параметры в международной практике?

- В тенгизском газе содержание этана составляет 14%, в кашаганском – 8%, в карачаганакском – 7%. То есть для получения «энного количества этана» необходимо меньше объемов газа, меньше ресурсов. Тенгизский газ называют «rich gas» – жирный/богатый газ, он как раз может являться базой для газохимических проектов.

- Есть мнение, что нефтегазохимические проекты окупаются очень долго, а цены на сырье, такие как этан, в Казахстане ниже, чем в других странах. Насколько корректно делать прямые сравнения в этом случае и как в целом оценивается экономика подобных проектов в мире?

- Все крупные газохимические проекты окупаются долго. Сравнивать Казахстан с другими странами некорректно. У нас газ дешевый, цена одна из самых низких в мире – около 40 долларов за тыс. м³. Это в восемь раз ниже, чем в странах Европы. Пропан-бутан газ мы продаем по 100 долларов в качестве топлива для автомобилей, когда его экспортная цена – 500 долларов за тонну.

Будем ли мы и дальше сжигать дешевый газ или получать сырье для последующего передела в промышленности? Спрос на полиэтилен в Казахстане растет ежегодно. Важно развить это направление – иметь собственное сырье. При стройке и обслуживании крупных газохимических проектов вовлекаются сотни компаний, создается мультипликативный эффект в стране: рабочие места, налоги, сотни-тысячи работников на этапе строительства, создание новых производств.

- Объясните, почему строительство промышленных проектов в Казахстане обходится дороже, чем за рубежом?

- Мы «land-locked country» – страна, не имеющая доступа к морю. Логистика крупногабаритного оборудования обходится дорого. У нас практически нет своей промышленности. Нет собственной стали (карагандинский Qarmet не производит промышленную сталь), нет ни одного казахстанского EPC-подрядчика, нет государственной поддержки отечественного нефтесервиса.