Не откроем Америку, если скажем, что казахстанский волейбол переживает довольно трудные времена. При этом наибольшие проблемы испытывает мужское отделение этого вида спорта. В отличие от представительниц прекрасного пола, которые имеют хоть какие-то успехи – участие в пекинской Олимпиаде, квалификация в финальную часть чемпионата мира 2010 года – наши мужчины до последнего времени планомерно ухудшали результаты своих выступлений на международной арене. На фоне глобальной натурализации (львиная доля казахстанских волейболистов – это приглашенные из других стран спортсмены) доморощенных игроков в нашей стране пора было заносить в «красную книгу» отечественного спорта. Однако один из уроженцев нашей страны, наверное, наиболее известный казахстанский волейболист, Марат Имангалиев наоборот осенью прошлого года покинул родину и отправился легионером во Францию, открыто заявив при этом, что у казахстанского волейбола нет будущего. Но, отыграв один сезон в клубе высшего дивизиона французского чемпионата «Ренн», волейболист вернулся в родной «Алматы». В эксклюзивном интервью корреспонденту «Капитал.kz» Марат Имангалиев рассказал, как ему жилось во Франции, почему он вернулся в Казахстан, и благодаря чему у казахстанского волейбола вновь появилась надежда на успешное будущее.
– Марат, ты помнишь, как сказал, что уезжаешь из Казахстана, потому что у казахстанского волейбола нет будущего?
– Помню, но я тогда сказал тебе не совсем так. Мне предложили контракт – я уехал, при этом казахстанский волейбол действительно умирал. Но я не говорил о связи между этими двумя вещами.
– Когда у «Ренна» появился интерес к тебе?
– В прошлом году и появился. Главный тренер «Ренна» Борис Васильевич Гребенников, имя которого крепко связано с казахстанским волейболом 80-х годов, через старшего тренера «Алматы» Рафика Гилязутдинова связался со мной и предложил мне поиграть во Франции. Я провел небольшое семейное совещание, в результате которого принял решение поехать.
– Ты играл в основном составе «Ренна»?
– В конце прошлого года у меня было обострение застарелого повреждения спины, в результате которого я пропустил несколько игр. А все остальное время я играл в основе.
– Каковы были амбиции твоей французской команды во внутреннем чемпионате?
– В сезоне 2007-2008 «Ренн» занял 6-е место в чемпионате Франции и планировал побороться за более высокие места в следующем чемпионате. Но старт нового сезона оказался провальным, у нашего основного диагональщика начались проблемы со здоровьем, было проиграно сразу много матчей, и в итоге мы опустились довольно низко в турнирной таблице. А для меня начало того сезона ознаменовалось личным горем – буквально на следующий день после того, как я приехал во Францию из Казахстана, мне сообщили, что умер мой папа. Я сразу же полетел домой и вернулся в команду только через 10 дней. В итоге мы даже не вошли в первую восьмерку чемпионата, заняли 11-е место. В общем, сезон выдался плохой.
– В международных соревнованиях в составе «Ренна» ты не играл?
– В международных – нет. Но кроме чемпионата, мы играли еще в Кубке Франции, и вот в этом соревновании оказались более успешными. Мы обыграли по ходу кубка действующих чемпионов и заняли четвертое место.
– Как платят во Франции?
– Платят примерно так же, как и в Казахстане. Но там есть одно принципиальное отличие – я постоянно имел 100-прецентную уверенность в том, что мне выплатят все причитающиеся деньги, включая зарплату, страховку, компенсацию или какие-то премиальные. В этом отношении во Франции очень строго. Если руководство клуба не выполняет контрактные обязательства, ты просто пишешь заявление, и в результате команду могут строго наказать – вплоть до исключения из чемпионата.
– Можешь сравнить уровень волейбола во Франции и в Казахстане?
– Во-первых, там больше команд. Во-вторых, эти команды более классные. Я думаю, сборная Казахстана была бы крепким середнячком высшего дивизиона французского чемпионата.
– Там чувствуется кризис? Тебя коснулся кризис?
– Кризиса там нет, и нашу команду он не коснулся. Может быть, как-то пострадали частные предприниматели, но на повседневной жизни во Франции, по-моему, кризис никак не отразился.
– Там дорого жить?
– Не думаю, что дорого. Если там пособие по безработице 700 евро, то жить можно. Если цены где-то и выше, то там и зарплаты соответственные.
– Язык во Франции не выучил?
– Как ни странно, но за 8 месяцев пребывания в этой стране практически ничему не научился. Там играли три эстонца, которые говорили по-русски, главный тренер с сыном говорили по-русски, еще один играл русский парень из Москвы. Короче говоря, у меня проблем с общением не было, поэтому и стимула к изучению французского языка не было. Единственное, что я выучил, – это волейбольную терминологию.
– Во Франции знают о Казахстане?
– Знают. Если я кому-то говорил, что я из Казахстана – мне стабильно в ответ говорили о велокоманде «Астана». О казахстанском волейболе там знают немного меньше (смеется). В «Ренне» знают казахстанских волейболистов Бахытжана Байтуреева, Вячеслава Крескина, Виктора Козика. Они же все из «Дорожника», который в свое время гремел.
– Чему тебя научил этот год во Франции?
– Я вышел в своей игре на другой уровень. В чемпионате Франции у меня не было проходных матчей. Там более быстрый и силовой волейбол, чем в Казахстане. Отыграв там сезон, я почувствовал, что стал более сильно играть. Кстати, на том багаже, который я получил в «Ренне», я затем отыграл международный сезон за сборную Казахстана, и, по-моему, неплохо отыграл.
– Где жили твоя жена Ксения и сын Тимур, пока ты был во Франции?
– В Алматы. При этом виделся я со своей семьей только один раз за целый год, когда в чемпионате Франции были рождественские каникулы. Я пробыл в Казахстане несколько дней перед Новым Годом, но отметить Новый Год не смог, потому что французы его не празднуют.
– Второго ребенка не планируете?
– Пока нет. Сначала надо закончить свою волейбольную карьеру, прежде чем думать о пополнении в семействе.
– Твоя супруга Ксения до того, как стала мамой, тоже играла в волейбол на профессиональном уровне и даже выступала за сборную Казахстана. Она не собирается вернуться в спорт?
– Наверное, не вернется. Это ведь очень редкие случаи, когда женщины успешно возвращаются в профессиональный спорт после рождения ребенка. И то, и другое: ухаживать за ребенком и заниматься профессиональной спортивной карьерой требует 100-процентной самоотдачи. И если совмещать – где-то будет не хватать.
– Почему ты не продлил контракт и вернулся в «Алматы»?
– Во-первых, у меня к концу того сезона опять было обострение травмы, а, во-вторых, с возвращением в казахстанский волейбол нашего специалиста Геннадия Паршина появились неплохие перспективы для развития этого вида спорта, и мне действительно захотелось поучаствовать в его возрождении.
– Допускаешь, что в будущем еще уедешь играть в другую страну?
– Скорее всего, не уеду. Один год побыл легионером и хватит.
– То есть предложений больше нет?
– Почему же? Было предложение из Ирана. Но я, посоветовавшись с Паршиным и с семьей, отказался. Потому что, если не дай бог, опять начнутся проблемы со здоровьем, там мне никто скидок делать не будет – выжмут до последней капли. А дома я все-таки уверен в том, что все будет в порядке.
– Ты уверен, что с приходом Паршина в казахстанском волейболе начались перемены к лучшему?
– Конечно. В этом нет никаких сомнений. Во-первых, Геннадий Васильевич – это очень профессиональный человек. И если он берется за что-то, то наверняка доведет это до конца, до победы. Во-вторых, уже сейчас можно видеть, что перемены действительно будут, что они наметились. Паршин привлек многих молодых игроков, в национальной лиге увеличился состав команд-участниц. Юные волейболисты получили возможность соперничать с сильными соперниками. Например, в команде «Атырау-2» играют совсем молодые ребята, но видно, как они прогрессируют по ходу чемпионата, и если в первом туре они крупно проигрывали все матчи, то в концовке первенства, я уверен, они потреплют нервы многим соперникам. Начинает понемногу работать вся волейбольная система в стране. Появилась юношеская сборная Казахстана, которая в будущем году выступит на международной арене. В общем, авторитет Паршина работает безоговорочно.
– Теперь в мужской национальной лиге Казахстана играют восемь команд. Как скажется это изменение на нашей сборной?
– Только положительно. Больше команд, больше игр, больше волейбола – соответственно и уровень будет выше. Конечно, теперь у нас очень трудный календарь – приходится играть по семь матчей в неделю, когда идет тур. Но, видимо, это единственный путь выхода из кризиса.
– Сборная Казахстана в этом году играла в третьем квалификационном турнире к чемпионату мира 2010 года, но на первенство планеты пробиться не смогла, уступив соперникам из Кореи, Японии и Ирана. На твой взгляд, у нас изначально не было шансов на успех в такой компании?
– Шансы были. И мы показали это своей игрой в каждом из матчей того турнира. Главной проблемой казахстанской сборной стала нехватка запасных игроков, короткая скамейка. Поэтому нам элементарно не хватило сил на каждую игру и весь турнир. В следующем году главным стартом для нас станут Азиатские Игры, где мы будем решать высокие задачи. И, конечно, если в казахстанском волейболе продолжится та работа, которая делается сегодня, мы вполне сможем побороться за призовое место. Через год у нас может быть очень хороший расширенный состав.
– Можешь назвать достойным результат выступления на нынешнем чемпионате Азии, где вы заняли пятое место?
– Может быть, мы могли бы подняться на одну строчку выше, но не более того. Задача была выполнена. Хотя, конечно, я не могу остаться довольным пятым местом.
– Нет ощущения, что сезон получился потерянным для нашей сборной?
– Есть, с той точки зрения, что результата нет, удовлетворения нет. Но ведь, по большому счету, весь сезон мы работали на перспективу. Тем не менее, и рост виден. В 2007-м мы были 10-ми в Азии, а теперь мы – 5-е.
– Капитаном твоего клуба и сборной Казахстана в этом году стал (имя) Горбатков. Почему тебе не доверена капитанская повязка?
– Это решалось тайным голосованием еще в апреле 2009 года. И я, конечно, хотел быть капитаном – плох тот солдат, который не хочет быть генералом. Я голосовал за себя, но ребята решили иначе.
– Интерес к волейболу во всем мире, на твой взгляд, растет или падает?
– Думаю, возрастает. Например, большой прорыв в волейболе сделали бразильцы. Они показывают очень скоростной, динамичный, зрелищный волейбол. Для того чтобы игра была более интересной для зрителей, в ней периодически меняются правила, и это приносит результат. Наверное, популярность этого вида спорта будет только расти.
– Так у казахстанского волейбола есть будущее?
– (смеется). Похоже, что теперь появляется неплохой шанс на то, что это будущее может быть. Геннадий Васильевич Паршин – это фанатик своего дела. Чем больше таких фанатиков будет в нашем волейболе, тем больше будет шансов на успех. Я от своего имени обещаю быть примерным фанатиком.
