1. Главные новости
›
2. Эксперты

В Казахстане заработает теплица на отходах

Рынок перевозки и утилизации медицинских отходов ежегодно активно сжимается. Как выяснилось, это связано не с проблемами в отрасли, а с ценовым демпингом компаний. Переработка вторичного сырья фармацевтических компаний и поликлиник не приносит ощутимого дохода. Впрочем, вскоре ситуация с маржинальностью может измениться. Директор «МВ АРНА» Владимир Малик поделился с корреспондентом центра деловой информации Kapital.kz, как можно заработать на мусоре, втиснувшись в сферу сельского хозяйства. Так, по его словам, в 2016 году он намерен запустить в Казахстане уникальный высокотехнологичный проект – теплицу, которая будет функционировать за счет переработки медотходов. Предприниматель рассказал, сколько составили инвестиции в этот проект и как он намерен его реализовывать.

- Владимир, ваша компания занимается утилизацией медицинских отходов. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом бизнесе?

- Наша организация была зарегистрирована в 2010 году, я являюсь одним из ее учредителей. В 2011 году было приобретено необходимое оборудование, построен цех по утилизации медицинских отходов, подведены коммуникации, и мы вышли на рынок. Бизнес стал аккумулировать денежные потоки за счет участия в тендерах.

- Какими оборотами оперировала компания в 2011 году?

- Годовой оборот в то время не превышал 7 млн тенге. Позже, в 2014-2015 годах, оборот достиг около 44-52 млн тенге в год. Компания небольшая, у нас задействовано 10 человек.

- Кто ваши основные потребители?

- Это медицинские учреждения, поликлиники, больницы, фармацевтические компании. Мы вывозим и утилизируем просроченные медикаменты, марли, шприцы, различные медицинские материалы. У нас ежедневно на маршруте работает по две машины. Наши основные партнеры – это различные клиники и медицинские центры Алматы, Алматинская фармацевтическая фабрика NOBEL, фармацевтическая компания «Вива Фарм», Bayer Schering Pharma.

- Как перерабатываются отходы?

- Они вывозятся на наш полигон, который находится на 61-м километре капшагайской трассы. Все отходы сжигаются на инсектераторной установке. Некоторое сырье, такое как картон, стекло, пластик, мы продаем перерабатывающим компаниям, которые специализируются именно на этих отходах.

- Насколько опасны выхлопные газы, которые образуются при сжигании?

- Они практически безопасны. Отходы утилизируются в два этапа. Первая камера сжигает непосредственно сам мусор при температуре 800 градусов. Затем продукты горения, дым, газы попадают в камеру дожига, где газовая горелка поднимает температуру до 1200 градусов и происходит полное их сгорание, фильтрация. В результате из трубы поднимается дым, аналогичный тому, который идет из выхлопной трубы автомобиля. Оставшаяся зола размещается на полигоне твердых бытовых отходов.

- Во всем мире принято именно сжигать медицинские отходы?

- Конечно, ведь такое сырье может быть потенциально заражено, вирусы, микробы не должны попасть в почву, водоемы. Допустим, отходы туберкулезных диспансеров, СПИД-центров могут быть уничтожены только при очень высокой температуре.

- Сколько компаний работает на рынке по утилизации медотходов? Какова ваша доля в этом секторе?

- До того как мы вышли на рынок по утилизации медотходов, в этом сегменте было задействовано не более трех организаций. В то время стоимость утилизации килограмма отходов составляла 250-450 тенге – ценовая политика была видна по госзакупкам. После того как в 2012-1013 годах мы стали работать на этом рынке и конкуренция стала более жесткой, стоимость килограмма медицинских отходов снизилась в разы – до 35-80 тенге. В настоящее время транспортировкой и утилизацией медицинского сырья в Алматы занимается около 5-7 участников. По нашим предварительным оценкам, у нас третье место по доле рынка – около 20%.

- На сколько количество игроков на этом рынке увеличилось за последние два года?

- Оно практически не меняется, рынок очень сложный, и попасть на него не так легко, к тому же он не приносит больших прибылей. Компании по утилизации медотходов не могут постоянно увеличивать объем потребителей. Впрочем, низкая маржинальность этого бизнеса смотивировала нас на диверсификацию. Два года назад совместно с Евразийским центром «Тепличные технологии» мы разработали проект по строительству тепличного комплекса, который бы работал за счет получения тепловой энергии от установки, утилизирующей медицинские отходы. По этому проекту уже закончились проектные работы, к весне 2016 года мы намерены начать строительство тепличного комплекса, запуск намечен на осень. Считаю, что на рынке по утилизации медотходов нельзя развивать бизнес, не запуская каких-то смежных проектов. Этот бизнес требует постоянных вложений. К примеру, печь по утилизации медотходов функционирует круглосуточно, ее нужно все время поддерживать в рабочем состоянии, она работает на дизельном топливе или сжиженном газе – это очень дорого.

- Есть ли аналогичные проекты в Казахстане?

- Насколько нам известно, нет. Подобную теплицу с нашей помощью планируется запустить в Астане.

- Какова стоимость проекта?

- Около 200 млн тенге. В настоящее время мы уже вложили в реализацию проекта около 50 млн тенге. Сюда входят затраты на коммуникации, проектирование, приобретение оборудования. По нашим подсчетам, реальная отдача от проекта будет только через год после его запуска, то есть к 2017 году.

- По вашим расчетам, через сколько лет ваш проект должен окупиться?

- Срок окупаемости составит 4 года, дисконтированный – 5 лет.

- Как насчет площади тепличного комплекса?

- Наша установка по сжиганию отходов позволяет построить теплицу площадью один гектар. То есть характеристики нашей печи могут обеспечить необходимым теплом и светом растения, посаженные в пределах 10 тыс. квадратных метров. Но из-за ограниченности наших финансовых возможностей мы намерены возвести теплицу площадью лишь полгектара – 5 тыс. квадратных метров.

- Вы с кем-то вели переговоры по финансированию теплицы?

- Конечно, мы искали партнеров, которые бы вложились в проект. Целых полтора года мы надеялись, что Казагрофинанс поможет с финансированием, но наши надежды оказались тщетными. Официальный ответ, почему было отказано в предоставлении средств: «плохое финансовое положение нашей компании и непроработанный маркетинг». Этот ответ, на наш взгляд, формальная отмашка.

- Обращались в ФРП «Даму»?

- Да, пока наш проект рассматривается.

- Как насчет банков?

- У них сложные условия, стоимость кредитов доходит до 24% годовых. В банке готовы выделить кредитные ресурсы на два года, но у нас только срок окупаемости приближается к пяти годам. К тому же по условиям банка мы должны будем начать погашать кредит через полгода после получения средств, а к этому времени будет вестись только монтаж оборудования. Также не понятно, насколько адекватно будет оценено залоговое обеспечение.

- На одной из конференций в Алматы одна из компаний по перевозке твердых бытовых отходов подняла вопрос о том, что, для того чтобы привлечь в этот сектор инвестиции, нужно направление по утилизации отходов включить в приоритетные сектора экономики. Как вы оцениваете это предложение?

- Положительно. Такой огромный рынок, как утилизация и переработка отходов, выпал из госпрограммы «Дорожная карта бизнеса - 2020». Если бы все было иначе, то мы смогли бы привлечь дополнительные инвестиции в наш проект по строительству теплицы, он бы уже работал.

- Но разве вы не можете получить средства как аграрии?

- Нет. Основной наш вид деятельности по документам именно утилизация отходов, а не выращивание ягод или овощей. Это перекрывает нам доступ к длинным деньгам от государства.

- Что вы планируется выращивать в теплице?

- По нашим планам, это будет клубника, возможно, салат, цветы. В январе 2017 года, возможно, появится первый урожай.

- Будет ли ваша клубника хоть немного дешевле той, которая продается на рынке?

- Безусловно, но точные оценки представить достаточно сложно. К слову, в любом тепличном комплексе 35% операционных расходов – это затраты на тепло. Но если учесть, что расходы на тепло компенсируются доходами, которые поступают от утилизации медотходов, то автоматически треть наших затрат на содержание тепличного комплекса стремится к нулю.

- Где будет приобретено оборудование?

- Конструкция теплицы - голландская. Система отопления – это наша уникальная разработка.

- Давайте перейдем к деятельности по утилизации медотходов. Ранее вы упомянули, что прибыльность этого бизнеса низкая. Не могли бы вы обозначить планку?

- В те годы, когда обороты были пиковыми, норма прибыльности составляла 20%. Это были 2013, 2014 годы. В настоящее время маржинальность на уровне 10-12%.

- Как переход на плавающий курс тенге в августе 2015 года повлиял на деятельность вашей компании?

- Наши обороты снизились на 10%. Мы работаем как с государственными, так и с частными медучреждениями, поликлиниками, фармкомпаниями. Частные организации стали экономить на тех услугах, которые, по их мнению, являются менее необходимыми. Перевозка и утилизация отходов вошла в этот short-лист. Медучреждения стали отказываться от услуг по вывозу медотходов, стараются обходиться своими силами. К тому же нужно учитывать, что специальные контейнеры, комплектующие для установки по сжиганию мусора импортные. При их поломке необходимы доллары или евро. Учитывая темпы роста обесценения тенге, конвертировать нашу тенговую выручку в валютную становится все менее выгодно. Из-за проседания нацвалюты нам пришлось отложить реконструкцию производственного комплекса по утилизации отходов. Между тем мы не стали увеличивать стоимость своих услуг, у нас договорные обязательства с поликлиниками на срок не менее года. Тем более в кризисный период повышать цены на отечественные услуги не совсем этично.

- Есть ли демпинг на рынке?

- Конечно, именно за счет ценового демпинга стоимость услуг по утилизации становится все более доступной. Это выгодно как госучреждениям, так и частным заказчикам, их бюджет на переработку отходов ежегодно сжимается, в 2011 году он был в разы выше. Как я говорил ранее, в настоящее время стоимость утилизации килограмма медотходов варьируется от 35-80 тенге. С нашей точки зрения, это справедливая цена. Некоторые игроки рынка считают, что правила участия в тендере нужно более жестко регулировать, не предоставлять доступ некоторым компаниям к тендерам. Основная причина – чрезмерный демпинг. Мы категорически с этим не согласны, рынок госзакупок и так достаточно зарегулирован – все участники тендера допускаются к закупкам, пройдя определенный отбор. Для решения проблемы недобросовестных поставщиков в действующем законодательстве достаточно мер, ограничивающих их деятельность. Призыв некоторых участников тендера ограничить демпинг – это желание компаний отсечь конкурентов, повысить стоимость утилизации и получить сверхприбыли. Это может привести к монополизации рынка. Уже сейчас слышны призывы представителей крупных компаний по перевозке отходов о том, что тендеры надо проводить на 25 лет.

- Какой оборот на рынке по утилизации медотходов?

- Предполагаем, что в Алматы он не превышает 200 млн тенге в год.

- Как-то изменился объем рынка в 2015 году по сравнению с 2014-м?

- В 2014 году объем рынка медицинских отходов был около 240-250 млн тенге в год, в прошлом году он просел за счет демпинга.

- Поговорим о правилах игры... Были ли внесены какие-то поправки в законодательство по перевозке и утилизации медицинских отходов, которые создают трудности?

- В 2015 году в законодательство были внесены поправки, которые положительно отразились на рынке. Так, упростили «Правила уничтожения лекарственных средств, изделий медицинского назначения и медицинской техники, пришедших в негодность, фальсифицированных, с истекшим сроком годности». Теперь любая организация по утилизации медицинских отходов может уничтожить до 300 упаковок лекарственных средств без присутствия какой-либо комиссии и согласований. Ранее даже при уничтожении одной коробки лекарств требовалось согласование санитарно-эпидемиологической службы.

Между тем пока есть определенные законодательные нормы, которые препятствуют более оперативной работе компаний, занимающихся перевозкой и утилизацией медицинских отходов. К примеру, в настоящее время все организации по вывозу медотходов должны ежегодно получать специальное разрешение от Департамента транспортного контроля на перевозку опасных отходов. Также с этим ведомством необходимо заранее согласовывать все маршруты, логистическую цепочку, в документах нужно отображать, где образовались такие отходы – это очень неудобно. Это связано с тем, что с 2012 года медицинские отходы были включены в категорию «опасных». То есть де-факто медотходы отнесли к категории взрывчатых веществ. Процесс согласования с управлением может занимать две недели, все это время медучреждения ждут, когда у них будут изъяты отходы. По этому поводу мы обращались в Министерство энергетики РК, но пока от него нет ответа.

- Ранее вы упомянули, что для строительства тепличного комплекса вам могут потребоваться дополнительные вливания. Не возникало ли у вас мысли работать в качестве ГЧП?

- Хотелось бы попробовать реализовать такой проект в рамках государственного партнерства. Тем более что с частными инвесторами в нынешней экономической ситуации огромные проблемы.

- Как-то отразилось вступление Казахстана в ЕАЭС, ВТО на вашем бизнесе?

- Пока нет. Но у нас оптимистичные ожидания по интеграции, в частности по ВТО. Мы не боимся конкуренции как со стороны россиян, так и со стороны других зарубежных партнеров. Наоборот, считаем, что вступление в ВТО даст возможность импортировать к нам новые технологии.

Мне трудно оценить, что изменилось в нашем бизнесе к лучшему от вступления Казахстана в ЕАЭС, какого-то инвестиционного интереса со стороны российского бизнеса мы не ощутили, впрочем, как и конкуренции. Надеемся, что членство в ЕАЭС не затруднит дальнейшую интеграцию Казахстана в мировое экономическое пространство.

- Импортируются ли отходы в Казахстан для переработки?

- Насколько мне известно, нет. Трансграничное перемещение отходов дополнительно регулируется государством.

- Если бы вы могли получать дополнительное сырье для сжигания, то возможности теплицы расширились бы?

- Несомненно.

- Экспортируете ли вы свое сырье в другие страны? Насколько это выгодно?

- У нас есть договоренность на вывоз люминесцентных ламп в Россию и Армению. Такие лампочки пользуются небольшим, очень ограниченным спросом.

- Насколько мне известно, в Алматы работает две компании по сбору и утилизации ртутьсодержащих отходов.

- Может, и больше, по моим оценкам, более 4-6. Но работа таких организаций в основном заключается лишь в том, что они принимают лампочки за определенную плату, извлекают ртуть и пытаются реализовать ее.

- Насколько бизнес по сбору и переработке ртутьсодержащих ламп маржинальный?

- Услуги утилизирующих организаций оплачиваются. Например, в Алматы за прием энергосберегающей лампочки вам нужно будет заплатить 80-140 тенге. Поэтому в этот процесс вовлечены только юридические лица, подконтрольные Департаменту экологии. Трудно представить, что кто-то из казахстанцев будет готов заплатить по 100 тенге только за то, чтобы его избавили от ртутьсодержащих ламп.

Заработать на переработке таких ламп практически невозможно. По опыту нашей компании и коллег, извлеченную ртуть весьма проблематично сбыть. Единственный наш опыт сводится к тому, что одна из российских компаний приобрела у нас эти лампочки за бесценок.

- Каковы ваши прогнозы на 2016 год?

- Многое будет зависеть от того, насколько оправдаются наши планы по тепличному комплексу.