1. Главные новости
›
2. Эксперты

Свободный курс держит на плаву, налог с продаж тянет на дно…

Свободно плавающий курс тенге скорректировал потери крупных национальных поставщиков, ориентированных на экспорт. В том числе тех, кто входит в Республиканскую Ассоциацию горнодобывающих и горно-металлургических предприятий (ГМП). Однако все преимущества тех же ГМП, полученные в ходе инфляционного таргетирования, могут быть сильно уравновешены новым «налогом на прибыль» и обязательными социальными 5-процентными отчислениями в фонд медицинского страхования. К тому же и по сей день очень важными остаются вопросы тарифообразования, которые так или иначе коснутся всех граждан республики. Об этом, а также о приходе иностранных инвесторов в наш горно-металлургический комплекс корреспондент центра деловой информации Kapital.kz побеседовал с исполнительным директором Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий Николаем Радостовцем.

Налог с продаж и обязательное медстрахование – enfant terrible реформ

- Николай Владимирович, принимались или принимаются ли решения, касающиеся изменения налоговой и социальной нагрузки с учетом мнения представителей вашей ассоциации? Ведь, с одной стороны, мы видим, что государство идет навстречу нашим экспортерам, с другой – имеются весьма спорные моменты с точки зрения развития бизнеса благодаря последним социальным инициативам отдельных министерств и ведомств?

- Мы не можем сказать, что мнение Ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий (АГМП) совсем не учитывается в государственных органах, так как большинство законопроектов в парламенте и новых инициатив государственных органов проходят свое обсуждение с участием наших экспертов.

В то же время с учетом нагрузки в государственных органах в горячую пору, когда в парламенте в срочном порядке обсуждается более 50 законопроектов, есть, конечно, пробелы, когда мнения представителей отрасли воспринимаются однобоко или совсем не принимаются всерьез. В данном случае это в какой-то мере проявляется со стороны тех госорганов, которые привыкли к политике закрытости и отсутствия активного обсуждения с бизнесом. Однако сейчас провозглашен курс на подотчетность государства, поэтому в целом госорганы уделяют нам внимание, в особенности, учитывая ту роль, которую играет отрасль в экономике, в тех рабочих местах, что она создает, и заказах на товары и услуги, которые она генерирует.

Государство пошло нам навстречу, провозгласив новую экономическую политику, которая подразумевает свободный курс тенге и поддерживает экспортные позиции нашей продукции. Вместе с тем отдельные нововведения чиновников носят достаточно краткосрочный характер оперативного наполнения казны и закрывания финансовых дыр, которые сложились из-за недореформирования таких отраслей, как здравоохранение и управление государственными активами в экономике.

В основном проблема тут кроется в отсутствии прозрачности, эффективности и открытости, поэтому некоторые инициативы государственных структур по увеличению нагрузки на отрасль вырабатываются без каких-либо экономических расчетов и оценки регуляторного воздействия.

Между тем, учитывая, что мы переходим к инфляционному таргетированию, в эпоху бюджетного дефицита необходимо сохранять на ходу ключевые отрасли экономики, которые генерируют валютную выручку, так как пока что наша экономика недостаточно перестроилась под внешние изменения. Накопленные экономические диспропорции нужно сглаживать за счет повышения эффективности государственного аппарата и квазигосударственного сектора, где требуется снижение издержек и расходов, а не за счет увеличения финансовых сборов с промышленных предприятий, создающих реальные материальные блага.

Предприятия ГМК провели большую работу по сокращению своих издержек и затрат. При свободном курсе тенге на данный момент они могут поддерживать свою работу в текущем режиме, однако средств для инвестирования в модернизацию и новые производства у них не хватает. Свободный курс тенге позволил поддержать компании на плаву и предотвратить массовые сокращения. Но при этом существует ряд вопросов в сфере налоговой нагрузки, которые могут увеличить затраты горно-металлургических компаний. Это введения сборов на обязательное медицинское страхование в 2% с 2017 года, увеличение обезличенных пенсионных выплат на 5% в этот же период. По сути, нагрузка для компаний увеличится до 31% – это будет социальный налог в 11%, 10% пенсионные, 5% обезличенных пенсионных выплат и итоговые 5% на медицинское страхование.

Кроме того, есть опасность возможного введения НДПИ на забалансовые руды для предприятий с особенной технологией смешивания балансовых и забалансовых руд, а также возникает перспектива перехода в 2017 году с НДС на налог с продаж, что значительно увеличит себестоимость продукции предприятий ГМК на мировых рынках по сравнению с российскими конкурентами, так как в России нет налога с продаж.

Поэтому помочь горно-металлургическим предприятиям выжить или сохранить минимальные уровни производства могут системные меры государственной поддержки, такие как заморозка тарифов на передачу электричества и железнодорожные перевозки, перенос сроков внедрения налога с продаж и увеличения финансовой и налоговой нагрузки по социальным отчисления на более поздние сроки - 2019-2020 годы, пока не восстановятся цены на горно-металлургическую продукцию на мировых рынках. Кроме того, предприятия на текущий момент могут всего лишь сохранить заработные платы работников на нынешнем уровне без индексации, что возможно только без удорожания жизни населения, то есть сохранения тарифов и цен естественных монополий на текущем уровне. В случае отмены решений о внедрении НДПИ на забалансовые руды и переходе на налог с продаж со стороны государства и перенесения сроков введения новых сборов на здравоохранение, социальные обязательства и бюджетные отчисления, предприятия смогут сохранить производство, занятость своих работников и возможность выхода на мировые рынки с конкурентоспособной продукцией.

Мы активно участвовали в реализации программы «100 шагов», но сейчас видим, что с введением 20 августа новой экономической политики правительства необходимо пересмотреть некоторые ее предложения и инструменты. Новые сборы и отчисления серьезным образом увеличивают нагрузку на бизнес-сообщество. Однако сейчас в условиях свободного курсообразования тенге речь идет о том, что на фоне кризиса необходимо искать новые рынки, создавать новые производства, искать новые подходы в управлении экономикой и сокращать бюджетные расходы. Нам нужно развивать производственную базу, которая будет подкреплять тенге реальной продукцией и новыми активами, в которые будет вкладываться бизнес. Однако большой масштаб инвестиций невозможен при повышении налогового бремени.

- В то же время авторы новых обязательств для бизнеса всегда могут заявить, что делается это во имя социальных гарантий для наших граждан…

- Дело в том, что, к примеру, в системе обязательного медицинского страхования, которая предлагается Министерством здравоохранения и социального развития (МЗСР), недостает аргументационной базы в виде актуарных расчетов, на основе которых будут выстраиваться эта модель. Не совсем ясна эффективность государственного заказа в виде гарантированного объема бесплатной медицинской помощи, где не хватает качественного аудита со стороны общества.

Руководство страны не раз заявляло о том, что граждане должны заботиться о своем здоровье. Мы больше склоняемся к поддержке добровольного медицинского страхования, где человек, выплачивая свои деньги, будет более внимательно относиться к своему здоровью и его охране на рабочем месте. Поэтому мы считаем, что в стране должно развиваться добровольное страхование здоровья людей, где нет посредников и люди на практике не отстранены от администрирования средств, выделяемых на их лечение и профилактику болезней. В особенности учитывая, что у нас большой процент населения работает в теневой экономике, у нас много самозанятых, которые смогут воспользоваться услугами базового медицинского страхования, не оплачивая страховые сборы. Кроме того, в стране уже был прецедент создания фонда, и было бы правильнее обратиться к международному опыту в развитии системы индивидуального страхования, чтобы в этом секторе была конкуренция между медицинскими учреждения и страховыми компаниями. Поэтому мы предлагаем, чтобы бизнес-сообщество и профильное министерство детально обсудили возможность внедрения альтернатив обязательному медицинскому страхованию, которые существуют и работают в развитых странах.

Также в нашем диалоге с МЗСР мы предлагали перенести повышение процентных отчислений на обязательное медицинское страхование на 2021 год, когда мировые цены на сырье должны будут отыграть свои позиции. В этом вопросе МЗСР не согласилось с нашей позицией, аргументируя это тем, что со стороны бизнеса не предоставляются соответствующие расчеты. Вместе с тем модель расчетов самого министерства также нам неясна. Однако в целом в МСЗР обещают, что сборы на ОМС (обязательное медстрахование) будут компенсированы вычетами из корпоративного и индивидуального подоходного налога. Поэтому мы видим, что в определенной степени государственные ведомства готовы выслушивать чаяния бизнеса, чья нагрузка недавно увеличилась за счет будущих пенсионных надбавок в 5%.

В любом случае, мы настаиваем, чтобы запущенная модель обязательного медицинского страхования имела четкий общественный контроль, возможно, в виде наблюдательного совета, который не позволит средствам уйти в песок или за границу. Мы видим, что на примере пенсионных накоплений администрирование собираемых государством средств может не всегда оказаться выгодным для людей, и ратуем за то, чтобы те средства, которые выплачивают предприятия, действительно шли на потребности горняков и металлургов, будь то медицинские услуги или поддержка в старости.

- Хорошо, а как вы смотрите на широко обсуждаемые сейчас инициативы о дополнительной налоговой нагрузке на бизнес?

- Какое-либо нововведение в налогообложении прибыли сейчас не обсуждается. Можно отметить, что государство облегчило налоговую нагрузку нерентабельным предприятиям ГМК, уменьшив, к примеру, налог на добычу полезных ископаемых у ряда стагнирующих производств. С другой стороны, мы видим, что сейчас обсуждается вопрос о взимании того же НДПИ с забалансовых руд, что может осложнить экономическую состоятельность предприятий с особой технологической спецификой производств, где смешиваются балансовые и забалансовые руды, ведь это однозначно приведет к увеличению их бюджетных обязательств.

Поэтому мы стараемся убедить государство быть последовательным в предоставлении льгот отрасли в момент, когда она испытывает давление низких мировых цен на металлы, а также возможного повышения тарифов инфраструктурных компаний, таких как KEGOC и КТЖ.

Но больше всего нас беспокоит предлагаемый переход с НДС на налог с продаж, чье введение планируется в 2017 году. Со стороны профильных госорганов мы не получили внятного пояснения, будут ли эти сборы сосуществовать или же налог с продаж заменит НДС. Иногда создается такое впечатление, что это может быть фактически налог с оборота, а не просто налог с продаж.

В любом случае, мы ожидаем, что в этом направлении налоговая нагрузка увеличится, так как для горно-металлургические предприятия возврат НДС важен с точки зрения оборотных средств, а в случае введения налога с продаж стоимость казахстанской металлургической и горнодобывающей продукции увеличится, и она не сможет конкурировать на мировых рынках в сравнении с теми же компаниями России, где НДС не отменяется.

Непонятно, как отечественные производители будут конкурировать в рамках пространства ЕАЭС, если российские промышленники не будут облагаться налогом с продаж, в то время как отечественным предприятиям придется платить этот сбор несколько раз по всей цепочке поставок, что значительно увеличит их затраты, особенно учитывая те инвестиционные программы на покупку отечественных и импортных товаров и услуг, которые они закладывают для модернизации.

До этого ни одна страна не осуществляла такой быстрый переход с НДС на налог с продаж, поэтому мы предлагаем перенести внедрение этого новшества на 2019 год. Необходимо вначале провести моделирование действия этого налога, оценить регуляторное воздействие, ведь это будет шок для экономики и налогового администрирования.

Если внедрение все-таки состоится в следующие два года, то мы хотели бы законодательно закрепить права экспортеров ГМК на возврат превышения НДС в полном объеме или возможность компенсации такого превышения за счет других налогов до внедрения налога с продаж. В то же время можно было бы сделать механизм налога с продаж гибким для горно-металлургической отрасли путем освобождения от налога с продаж сделок по реализации полуфабрикатов и сырья для производства определенных видов конечной продукции. Это будет стимулировать выпуск продукции высоких переделов. Также можно ввести различные ставки налога, начиная с 0%, для развития перерабатывающей отрасли в области ГМК. Еще в будущую модель можно заложить возможности применения послаблений в части уплаты налога в условиях мирового экономического кризиса, введения налога с продаж лишь для внутреннего рынка. Это важно, так как применение в части импорта приведет к значительному удорожанию не только импортных, но и отечественных товаров и оборудования, для которых импортируются полуфабрикаты, сырье и запасные части. Мы надеемся, что финансово-экономический блок правительства учтет наши пожелания в вопросе введения налога с продаж, ведь от этого, по сути, зависит выживаемость многих предприятий отрасли.

Почему электроэнергия все же будет дорожать?

- Ваша ассоциация выступает за политику замораживания тарифов на транспортировку электричества и железнодорожные перевозки вместо применения временных понижающих коэффициентов на эти инфраструктурные услуги. Каким образом это может способствовать улучшению самочувствия предприятий горно-металлургического сектора в условиях девальвации тенге?

- Мы ратуем за то, чтобы в Казахстане была применена политика замораживания тарифов всех естественных монополий, чтобы людям был послан сигнал о том, что инфляционная спираль не будет раскручиваться. Сейчас в связи со свободным курсом тенге растут инфляционные ожидания, и люди психологически настроены на повышение цен и, соответственно, зарплат. Однако в условиях экономического спада и падения мировых цен на сырье конкурентоспособность нашей страны не выдержит роста издержек и затрат. Поэтому мы должны всеми силами контролировать расходы, чтобы сохранить существующую промышленность и рабочие места. Именно заморозка тарифов со стороны государства может стать первым сигналом для общества, что цены не будут накручиваться и что экономика будет все больше ориентироваться на тенге и собственное производство. Этот шаг сработал в России в 2013 году, когда у них началась девальвация, и, если проводить параллели, может сработать и у нас, для этого только нужна политическая воля правительства. Свободное курсообразование тенге дало отрасли передышку на шесть месяцев или год, для того чтобы восстановить свои позиции, однако индексация тарифов приведет к инфляционному давлению на затраты предприятий, что опять же скажется на их конкурентоспособности.

Считаем, что временно понижающие тарифы не являются чисто рыночными механизмами и с их применением в рамках вхождения Казахстана в ВТО и регулирования ЕАЭС могут возникнуть сложности. Поэтому, чтобы избежать обвинения торговых партнеров и претензий с их стороны, мы предлагаем взамен заморозить тарифы на железнодорожных перевозках и при передаче электричества.

Общественные слушания по увеличению тарифа KEGOC на 17% в 2016 году прошли в августе, и сейчас ожидается их повышение в ноябре. КТЖ подали заявку на повышение тарифов в государственные органы для внедрения своей инвестиционной программы на следующие пять лет. Ее окончательное утверждение будет означать ежегодное поднятие тарифов не только для промышленности. То есть повышение коснется каждого гражданина, войдет в ценовую структуру каждого товара или услуги. Поэтому мы предлагаем заморозить тарифы КТЖ, KEGOC и других естественных монополистов, чтобы ликвидировать инфляционные ожидания, связанные с изменением валютного курса. Взамен мы выходим с инициативой к правительству предоставить возможности для реструктуризации валютных долгов KEGOC и КТЖ, так как их выручка генерируется в тенге. Им на помощь могли бы прийти отечественные институты развития, которые фондируются на мировых рынках или за счет китайских займов.

- Вы целенаправленно выступаете оппонентами идеи единого закупа электроэнергии, мотивируя это тем, что в стране образовался ее профицит в условиях наметившегося падения объемов производства. Какой, на ваш взгляд, должна быть альтернатива единому закупу?

- Да, мы выступаем за то, чтобы тарифы на электроэнергию в стране оставались на прежнем уровне, а может быть, даже и снижались с введением свободного рынка, где энергопроизводящие организации могли бы напрямую заключать двусторонние договоры, то есть фактически работали по рыночным ценам в среде конкуренции без каких-либо искажений. Однако централизованный закуп не предполагает этого, так как его запуск будет означать, что будет работать административный рынок мощностей, где они будут закупаться по разным ценам у производителей электричества, а затем распределяться, очевидно, по единой цене по потребителям с учетом затрат на содержание расчетно-финансового центра (РФЦ) при KEGOC в районе 1%, а также 17% добавки в цену на резервные мощности, которые могут понадобиться в момент пиковых нагрузок. За все это будут платить как промышленные, так и розничные потребители.

Но в законопроекте, который сейчас рассматривается в парламенте, сохраняются предельные тарифы на возврат инвестиций, механизм которых был запущен шесть лет назад для возмещения затрат инвесторов в энергопроизводящие мощности.

Это притом что сейчас инвестировать в сектор производства электричества больших потребностей нет, так как у нас профицит. Мы прогнозируем, что потребление электричества в стране не будет расти и это подтверждается профицитом электричества, ведь мы даже экспортируем электроэнергию в Россию и Среднюю Азию. Однако централизованный закуп сохранит как инвестиционные предельные тарифы, так и уравниловку дешевых и дорогих генерирующих мощностей.

В итоге это выльется в подорожание электроэнергии на 10-20%, по нашим расчетам, и не даст ход свободному рынку, который мог бы значительно снизить цены на электричество, что сбило бы инфляционные настроения. В случае если решение по введению единого закупщика не будет отменено, то мы предлагаем хотя бы установить минимальный уровень экономической свободы для энергопроизводящих активов, которые входят в промышленные группы ГМК с тем, чтобы внутри таких групп покупка-продажа электричества происходила без посредников, иначе централизованный закуп будет искажать реальную цену на электричество. Хотя такую норму можно было бы предложить и для розницы, чтобы в нее могло попадать дешевое электричество, однако это потребует полной отмены централизованного закупа.

Сам запуск административной биржи электричества через расчетно-финансовый центр таит в себе угрозу кассовых разрывов для энергопроизводящих организаций, ведь для этого понадобятся огромные средства, ликвидность, чтобы вовремя подкреплять закуп и продажу централизованно. Хватит ли на это средств у РФЦ? Учитывая, что до этого центр испытывал трудности, в закупе электроэнергии ВИЭ возникают сомнения.

Инвесторы проявляют интерес к РК, главное, их не отпугнуть

- В стране в течение этого года ведутся разговоры о насущности принятия Кодекса «О недрах». Возникает вопрос, почему именно сейчас и в такой форме – принятия целого свода правил в сфере недропользования добиваются, в том числе и предприятия горно-металлургической отрасли? В чем принципиальное преимущество австралийского опыта, который мы собираемся позаимствовать и привнести в отечественный Кодекс «О недрах»? Готовы ли иностранные инвесторы помимо «Арселор Миттал» прийти в Казахстан и вложиться в том числе в горно-металлургический сектор республики?

- Мы активно участвовали в проекте Кодекса «О недрах», и его концепция на данный момент уже утверждена. В декабре ожидается первое проведение аукциона около 100 месторождений. Главным достижением концепции кодекса можно считать, что перенимаемый опыт Австралии значительно облегчает механизм обеспечения прав недропользования. Таким образом, создаются условия для привлечения инвестиций в геологическую разведку недр и освоение залежей полезных ископаемых. Преимущество австралийского метода заключается в открытости и доступности геологических данных, которые раскрываются благодаря прозрачному картированию и четкому определению границ выделяемых участков.

В целом инвесторы готовы вкладывать средства в горнорудную и горно-металлургическую отрасль страны. К примеру, на юге Казахстана китайские компании будут возводить металлургический комбинат, осваивать месторождения железных руд в этом регионе. В Актобе турецкая компания Yildirim вкладывает значительные инвестиции в разработку хромовых месторождений. Месторождение Шалкия будет разрабатываться в техническом и финансовом сотрудничестве с китайскими партнерами, что означает их готовность брать на себя финансовые риски в отрасли. Совсем недавно было объявлено о дополнительном фондировании Eurasian Resources Group у китайских институтов развития. Также в прошлом году российская группа Polymetal приобрела права на разработку месторождений золота на востоке Казахстана. Недавно также прошла новость о том, что австралийская компания Rio Tinto, член нашей ассоциации, вкладывает 15 миллионов долларов в геологоразведку в Карагандинской области. Учитывая, что Rio Tinto находится в Казахстане уже более десяти лет, это показывает всю серьезность намерений и готовность этого крупного игрока ГМК на мировом уровне инвестировать в нашу отрасль.

Но опять же привлекательность отрасли будет зависеть от налоговой и финансовой нагрузки на компании. Если будет замена НДС на налог с продаж, увеличение социальных отчислений, таких как обязательное медицинское страхование или применение НДПИ не будет рассчитываться исходя из рентабельности месторождений, то во многом такие факторы могут повлиять на бизнес-решения о вложениях. Поэтому государству стоит очень осторожно подходить к увеличению нагрузки на горно-металлургический сектор, учитывая мировую конъюнктуру, ведь в мире говорят о перепроизводстве стали и других видов горно-металлургических продукции.

- С объявлением свободно плавающего курса тенге, как заверяют наши крупные экспортеры, ситуация с заработной платой (ее сохранением в прежнем объеме и ее своевременной выплатой) выровнялась. Однако не могли бы вы охарактеризовать те проблемы, с которыми столкнулись предприятия, входящие в АГМП до девальвации, выраженные в сокращении персонала, невыплате (задержке) зарплаты, ее уменьшения. Какие предприятия и с чем конкретно сталкивались? Каково их положение сейчас?

- Задержек по выплате зарплаты в целом по сектору не наблюдалось. Специальный отраслевой коэффициент в зарплате труда горняков и металлургов согласно договоренности с профсоюзами будет сохранен.

Однако была угроза сокращения заработной платы на предприятиях «АрселорМиттал Темиртау», где были проблемы с возвратом НДС из бюджета, а также сильная конкуренция со стороны производителей стали и арматуры из России, что подкреплялось конкурентной девальвацией рубля. Как известно, решение о сокращении зарплаты на 25% в этой компании было отозвано после введения свободного курса тенге, так что в целом ситуация начала выравниваться.

Также проблематичной была ситуация на Соколовско-Сарбайском горно-обогатительном производственном объединении. Там продукция из железной руды и производство окатышей начало падать из-за ценового закрытия китайского рынка и сильного удешевления товарного регламента российских конкурентов. Ожидалось, что реструктуризация кадровой политики на предприятии затронет примерно 2 тыс. человек в рамках государственной программы «Дорожная карта бизнеса». Этого требовала неконкурентоспособность продукции ССГПО по цене из-за валютного дисбаланса, который сейчас стабилизируется.

В начале года также компания «Казахмыс» объявила о реструктуризации своих производственных процессов, что подразумевало переобучение 2 тыс. сотрудников, часть которых была направлена на проекты роста компании Kaz Minerals. Кроме того, была проведена оптимизация затрат на административный персонал, однако массовых сокращений компания избежала благодаря поддержке государства и налоговым льготам.

Так что в целом можно сказать, что гиганты отрасли смогли справиться с финансовой нагрузкой во время падения цен на свою продукцию в Китае и на мировых рынках, а также диспаритета рубля с тенге. Мы ожидаем, что компании продолжат проводить политику бережливости и контроля зарплат, чтобы избежать каких-либо значимых сокращений. Однако падение мировых цен на металлы продолжается, а тарифы естественных монополий растут, поэтому о возможном повышении зарплат в крупных предприятиях можно говорить только в случае положительных показателей первого квартала следующего года.

- Николай Владимирович, а какие рынки нашей продукции откроются для казахстанских предприятий АГМП в связи со вступлением республики в ВТО?

- Вступление в ВТО позволит нам открыть ряд рынков, где выставлялся заслон в виде антидемпинговых пошлин, в основном это американский рынок и страны Европы. Исходя из наших расчетов можно сказать, что пошлины достигали 250-300% и это мешало нашей продукции из металлов заходить в эти регионы. Но с вхождением в ВТО пошлины не смогут быть выше 25-30%. Также членство в ВТО позволит смягчить заградительную политику в возможных торговых барьерах с такими странами, как Китай, где металлургическое производство развивается просто стремительно.