Cкачки могут стать прибыльным бизнесом
Почему не стоит медлить с национальным тотализатором?Талгат Жайсанбаев в скаковой сфере 18 лет. Сейчас он президент Республиканской палаты по заводским породам лошадей и исполнительный директор Казахстанского жокей-клуба — организации без образования юридического лица. Талгат как никто знает, почему вопрос создания собственной скаковой индустрии в Казахстане стал актуальным как никогда: Россия за последние годы значительно продвинулась в этом вопросе, хотя еще в 2004—2005 годах Казахстан был немного впереди соседней страны. «За несколько лет там создали событие — скачки, и теперь могут начать продавать его нам. Более того, там идет обсуждение национального тотализатора. Мы находимся в русскоязычной среде, наши ипподромы включены в базу официального сайта hippodrom.ru. Россияне смогут сделать предложение, от которого мы не сможем отказаться. Они будут формировать нам призовой фонд, но все доходы от тотализатора будут не национальными, а уйдут российскому оператору. Это неправильно. Национальный тотализатор должен работать на страну», — говорит собеседник.
Но важно даже не это. А то, что скачки могут стать по-настоящему прибыльным бизнесом… если рассматривать их именно как бизнес, а не как развлечение. Как это устроено, какие доходы может принести и какие уже приносит в мире, причем не только в конных державах, но и в далеких от традиций коневодства странах — об этом Талгат Жайсанбаев рассказал деловому еженедельнику «Капитал.kz».
Мировой тотализатор: 106 млрд евро в 2016 году
«Алматинский ипподром существует с 1930-х годов, в 1970-80-х он был очень высокодоходным – тотализатор аккумулировал сумасшедшие деньги», – начинает рассказ собеседник. Со временем все пришло в упадок. В 2001 году была предпринята попытка создать первый жокей-клуб – управляющую организацию, однако, на взгляд Талгата Жайсанбаева, путь для этого был выбран неправильный. «Ребята начали с того, что просто проводили скачки без развития тотализатора, и самое главное – скачки позиционировались как развлечение богатых людей. Не с того конца подходили к этому делу», – поясняет он.
Как бы парадоксально это ни прозвучало, но в скаковом деле первичен тотализатор, а не лошади. Пример – опыт Южной Кореи: индустрия скачек была создана там искусственно. После проведения Олимпийских игр в 1980-х остался стадион, который решили перепрофилировать в ипподром. Купили недорогих лошадей – таких, лишь бы могли скакать, и запустили скачки. Сейчас оборот тотализатора в этой стране составляет 5,2 млрд евро, прибыль – 1,4 млрд евро.
«Мы, создав в этом году неформальный жокей-клуб, решили позиционировать себя по-другому. Хотим направить бизнес-сообществу месседж: давайте посмотрим на скаковую индустрию как на бизнес и попробуем вкладывать в него деньги. Тем более это нереально рентабельный бизнес», – говорит собеседник.
В подтверждение своих слов он приводит данные из отчета Международного комитета конно-скаковых организаций (IFHA) за 2016 год (эта организация публикует данные с годовым опозданием, отчет за 2017 год будет готов, как ожидается, в течение ближайшего месяца).
Мировой оборот тотализатора – 106 млрд евро. Тройка лидеров среди «конных» держав по обороту: Япония – 25,6 млрд евро (прибыль – 6,4 млрд евро), США – 10,2 млрд евро (прибыль не указана в отчете), Франция – 9 млрд евро (прибыль – 2,4 млрд евро).
«Если посмотреть на все 52 страны, входящие в IFHA, организаторы тотализатора получили в 2016 году в виде прибыли от 14 до 50% от суммы оборота», – комментирует собеседник.
Экономика проекта в Казахстане
Талгат Жайсанбаев рассчитал экономику организации скачек в Казахстане – как мог бы экономически выглядеть этот проект.
В первый год можно проводить 30 скачек в месяц, за год получится 180 (из-за климатических условий бега у нас можно организовывать только 6 месяцев в году). Если взять в расчет средний чек в 5 евро (в мире, к слову, это 17 евро), количество стартов – 4,5 на лошадь, 1000 игроков и 320 скакунов, то годовой оборот тотализатора в Казахстане достигнет 1 млн евро. При этом годовой призовой фонд составит 360 тыс. евро, призовой фонд на одну скачку – 2 тыс. евро.
За пять лет существования проекта цифры могут вырасти следующим образом. Количество скачек увеличится до 120 в месяц и 840 в год, количество стартов – до 5,5 на лошадь, количество игроков – до 7 тыс., количество скакунов – до 1222. При этом годовой оборот тотализатора вырастет до 29,4 млн евро, общий призовой фонд – 4,2 млн евро, призовой фонд на одну скачку – до 5 тыс. евро.
Для оценки проекта можно сравнить его с тотализаторами на Кипре и Греции – там всего по одному ипподрому. Так, Кипр проводит 961 событие в год, призовой фонд на одну скачку составляет 6,8 тыс. евро при количестве скакунов 1130 и количестве стартов на лошадь 9,34, годовой оборот тотализатора – 33,7 млн евро. В Греции в год организуется 293 скачки, количество скакунов – 293, количество стартов на лошадь – 7, годовой оборот тотализатора при этом – 38,6 млн евро, призовой фонд на одну скачку – 7,2 тыс. евро.
В Казахстане же в этом году было проведено 93 скачки при 160 скакунах. Призовой фонд составил 100 млн тенге.
Другой взгляд: скачки как товар
Для того чтобы проект Талгата Жайсанбаева заработал, необходимо запустить настоящий жокей-клуб по модели Британской скаковой ассоциации (ВНА). У этой организации не было собственных площадок на момент создания в 1960-х годах. Она просто создала событие – скачки – и стала его продавать. И это оказалось успешной бизнес-моделью. На 60% оборот тотализатора в Великобритании формируется за счет скачек, а не за счет футбола, как можно было бы предположить. Популярность объясняется доступностью и удобством проведения скачек. В день на одном ипподроме технически может быть проведено 10 скачек. Это значит 10 событий как минимум. Футбольный матч – это 1 событие в день. Более того, есть разные виды ставок на скачках, и коэффициенты могут быть сумасшедшими (например, 1 к 30). Количество событий и оборот делают скачки выгодными для профессиональных игроков.
«Многие воспринимают наше предложение как предложение построить ипподром. Но нам не нужно строить ипподром. Жокей-клуб – это «бизнес без стен». Мы просто должны создавать событие – скачки и разработать понятные для всех правила и календарь скачек минимум на ближайшие пять лет. Также жокей-клуб возьмет на себя обязанность формировать и гарантировать призовой фонд», – говорит собеседник.
Для того чтобы скачки собирали зрителей – игроков, они должны вызывать интерес, а для этого необходимо увеличить поголовье и организовывать скачки в формате шапито. Обыватель устроен таким образом, что не будет ходить постоянно на одно и то же событие, поэтому на одном ипподроме скачки можно проводить не чаще 2-3 раз в год. В связи с чем календарь скачек должен «путешествовать» по всей стране. У той же ВНА, например, есть договоренность с 52 ипподромами страны, где и проводятся скачки.
Талгат Жайсанбаев составил примерный скаковой календарь на следующий год, в котором предположил, что, например, 9 мая скачки будут организованы на алматинском ипподроме, следующее скаковое событие назначено на 19 мая – его можно провести, например, на талдыкорганском ипподроме и т.д.
Что это дает ипподромам? Прибыль от предоставления площади – прежде всего. И также прибыль от продавцов еды и напитков, которые будут работать во время проведения события. Букмекеры вместе с тем получат понятный и стабильный календарь событий, что позволит привлечь к скачкам больше игроков.
Как завертеть колесо тотализатора в Казахстане?
При той форме тотализатора, которая существует у нас, большая часть выигрыша распределяется лишь между несколькими участниками. Так, в этом году примерно 70% получили 4 игрока (объективно – потому что их лошади оказались лучшими), 30% было разделено между всеми остальными. В то время как мировой тотализатор старается распределить призовой фонд более или менее равномерно. Благодаря этому содержание лошади обходится как минимум в ноль – достаточно, чтобы хотя бы не сложились негативные ожидания от содержания лошади.
«То есть сама система в Казахстане работает искаженно. Поэтому она нежизнеспособна», – делает вывод собеседник.
Талгат Жайсанбаев говорит, что тотализатор сможет полноценно и правильно заработать только тогда, когда будет устроен как колесо.
«Смотрите, – спикер чертит на листе прямоугольник как первое звено этого круга, – мы создаем событие – скачки. В нем задействованы лошади и жокеи. Лошади покупаются частными владельцами на аукционах, аукционы делают закуп с конезаводов. Тотализатор привлекает игроков. Игроки дают деньги тотализатору, тотализатор большую часть прибыли – обычно 50% – оставляет себе. Из оставшейся прибыли часть направляется в конную отрасль в виде призового фонда. Призовой фонд идет победителю скачек – лошади и жокею. И в итоге эти деньги попадают конезаводчикам, продающим лошадей для скачек. Именно они должны стать главными бенефициарами в колесе».
Самое главное в этом – формирование призового фонда. «У нас на сегодняшний день нет ни тотализатора, ни игроков. На призовой фонд чуть-чуть дает государство, но в основном он формируется за счет того, что мы сами, частные коневладельцы, вкладываем в это собственные средства. В этом году, например, скидывались по 2 млн тенге, в следующем договорились дать по 200 тыс. тенге с лошади», – рассказывает организатор жокей-клуба.
Выход из ситуации – создание Национального тотализатора, который мог бы функционировать через современные системы вещания и интернет. Правовые затраты при этом составят $70 тыс. Также необходимо разработать мобильное приложение для скачек. На программное обеспечение, включая мобильное приложение, нужно до $100 тыс.
Требования проще, чем к
футбольному полю
В Казахстане есть 14 ипподромов и треков. «Конечно, состояние инфраструктуры оставляет желать лучшего: строения в основном очень изношены. Но вместе с тем планка требований по сертификации ипподрома очень невысока», – говорит спикер.
Например, для получения разрешения на проведение скачек международного уровня по установленной классификации Group 2,3 или Listed достаточно выполнить несколько не столь сложных требований. Эти требования таковы. Покрытие трека: песчаное, синтетическое или травяное; организация системы дренажа и отведения воды. Ширина дорожки не менее 25 м, длина финишной прямой – не менее 500 м. Ограждение дорожки должно быть безопасным пластиковым или выполненным из зеленых насаждений – кустарника (живой изгороди). Судейская кабина оснащается системой фиксации финиша – фотофинишем. Проведение процедуры допинг-тестов квалифицированным ветеринарным персоналом, имеющим допуск от соответствующих международных организаций. Наличие стартовых боксов. Возможность приема и размещения всех приехавших для участия в скачках лошадей.
«То есть при всей внешней аристократичности требования к инфраструктуре значительно проще и дешевле, чем к таким популярным и на первый взгляд более доступным видам спорта, как футбол или легкая атлетика. Причем для Казахстана, по моим расчетам, в принципе достаточно 4 ипподромов», – комментирует Талгат Жайсанбаев.
Те ипподромы, которые есть в Казахстане, по его словам, требуют не капитальных инвестиций, а вложений в достраивание и улучшение инфраструктуры. Где-то, как на алматинском ипподроме, например, нужно организовать фотофиниш и провести капитальный ремонт скаковой дорожки, на ипподроме в Астане – построить конюшни и пр. «Примерно на 90% инфраструктура в Казахстане готова к проведению скачек. Необходимы вложения в ее улучшение и дотирование призового фонда хотя бы в течение ближайших 2-3 лет, это время выхода на точку безубыточности. Цена вопроса – 60-70 млн тенге», – говорит спикер.
Конезаводчики помогают сельскому хозяйству
Исходя из критериев по определенному количеству маток, жеребцов, жеребят, в направлении разведения скаковых лошадей в Казахстане работает один конезавод – Луговской. Остальные имеют статус или конного хозяйства, или конной фермы. «В скачках участвуют только три породы – ахалтекинская, арабская и английская чистокровная верховая, через нашу палату официально было завезено 2 тыс. голов. Селекционный материал у нас прекрасный – американский, ирландский, английский. При правильном отношении к разведению мы можем получать качественный товар. Но сейчас – пока скачки не поставлены на поток и скачет небольшое количество лошадей – у нас рождаются жеребята, не способные конкурировать с импортными», – говорит эксперт.
Отношение к выращиванию лошадей для скачек, по его словам, изменится тогда, когда люди будут заинтересованы покупать лошадей для этих целей за счет хорошего призового фонда. «И, соответственно, парень из аула, который содержит лошадь, будет хорошо за ней смотреть, потому что знает: он сможет продать животное», – говорит Талгат Жайсанбаев.
Вырастить лошадь до возраста 1,5 года, когда она допускается к участию в скачках, в Казахстане стоит примерно $2,5 тыс., продать ее можно даже сейчас за $5 тыс. Конечно, на мировых аукционах скаковые лошади стоят намного дороже. Например, средняя цена продажи в ведущем аукционном доме Великобритании Tattersalls – 70 тыс. фунтов, себестоимость выращивания там чуть выше, чем в Казахстане, но не намного.
Луговской конезавод, по словам спикера, в прошлом году заработал на скачках более 7 млн тенге призовых. Однако затрат при этом понес значительно больше. «Все держится на энтузиазме частного владельца», – поясняет эксперт.
Выращиванием лошадей для скачек, по его словам, должны заниматься маленькие хозяйства – во всем мире это так: в этой сфере работают и зарабатывают на этом не конезаводы, не конефермы, а именно частные бридеры – заводчики, и для них это как параллельный бизнес к основному делу – выращиванию лошадей, КРС.
Таким образом, развитие скаковой индустрии могло бы способствовать и развитию сельского хозяйства. Турция, например, – страна, которая, как и Южная Корея, создала у себя скаковую индустрию искусственно в 1930-х годах и сейчас имеет 7 ипподромов, оборот тотализатора 1,2 млрд евро – 300 млн евро ежегодно направляет в сельское хозяйство в виде дотаций. Казахстан вполне может последовать примеру, уверен Талгат Жайсанбаев, – конечно, если раскрутит колесо скаковой индустрии, и скачки будут восприниматься не как развлечение, а как бизнес.