История проекта Кашаган полна странных событий и неразберихи, пишет neftetrans.ru. Начало добычи планировалось еще на 2005 год, но этого так и не произошло. Список компаний, которые отказались от своего участия в проекте, впечатляет. Это и BP, Statoil, BG и ConocoPhilips.
Крайняя попытка запустить промышленную добычу в сентябре 2013 года завершилась фиаско. Сбой произошел в компоненте, который редко становится причиной срыва столь масштабного процесса. 200 км трубопровода вышли из строя из-за множественных трещин в сварных стыках и самих трубах.
Сложно представить, что столь опытные игроки нефтегазового рынка, как Eni, ExxonMobil, Shell не представляли всех сложностей с добычей весьма сложной нефти Кашагана с высоким содержанием сероводорода. Однако это произошло и следы, судя по всему, ведут к местным подрядчикам, которые проводили монтажно-сварочные работы. Остаётся неясной ситуация с поставщиками, а некоторые истории даже указывают на массовую скупку списанных труб казахскими компаниями 3-4 года назад - когда строился злополучный 200-километровый участок. Кашаган - не единственный, но один из самых проблемных проектов Казахстана.
При этом потоки инвестиций, фактически, кормят многочисленные местные фирмы и фирмочки, задействованные на подрядных работах, или обслуживании первой фазы освоения. Вполне очевидно, что переход проекта в промышленную фазу добычи приведёт к тому, что потребность в услугах местных компаний сократится. Все это наталкивает еще на один удручающий вопрос: кому ещё не нужна нефть Кашагана?
Проект финансируется тремя десятками банков, на стороне которых координатором выступает МВФ. Соответственно, рост расходов по проекту позволяет банкам расширить свой кредитный портфель с весьма неплохой процентной доходностью. При этом почти за всё заплатит казахская сторона, если принять во внимание условие возмещения инвестиционных расходов, подчеркивает американское издание.
Повышение стоимости проекта с одновременным затягиванием сроков реализации позволяет усилить позиции международных участников в повышении отдачи от своего участия. Shell и ExxonMobil уже потребовали принять концепцию полной фазы освоения месторождения с первичной оценкой стоимости проекта от 75 млрд. долларов и добиваются продления сроков контракта на 20 лет, до 2061 года. И вхождение китайской стороны в проект выгодно прежним партнёрам, так как CNPC может принести новые инвестиции, которые могут быть освоены через субподрядные работы.
И, наконец, нефть Кашагана никто не ждёт на мировом рынке, тем более, что её транспортировка связана с рядом сложностей - их наглядно демонстрирует состояние «сломавшегося» нефтепровода. На текущий момент значительные резервы повышения добычи есть у Ливии, Ирана, да и в сами США заинтересованы в высокой цене на нефть, чтобы продолжать развитие сланцевой добычи «чёрного золота». У Кашагана 38 млрд. баррелей нефти или 13 млрд. баррелей извлекаемых запасов, с планами ежедневной добычи до 1,5 млн. баррелей. Могут стать тем самым камнем, который нарушит хрупкое равновесие на рынке в пользу «медвежьего» сценария для нефтяных котировок.
Еще одним фактором Кашагана является геополитика. Средняя Азия ещё 15 лет назад была перспективным регионом для планов США и Европы, но годы усилий не смогли привести к возникновению транспортного коридора из Азии в Европу, минуя Россию, а мощности трубопроводов из Баку в Грузию остаются ограниченными. Поэтому можно сказать, что само содержание проекта Кашагана, способного превратить Казахстан в новый Кувейт, сейчас никому неинтересно. Более того, затягивание сроков реализации фазы промышленной добычи и удорожание работ могут сделать страну-владельца месторождения крупным должником, что явно не входило в планы Астаны.
Выводы из всей этой истории напрашиваются сами собой. Кашаган может рассчитывать лишь на российскую нефтетранспортную инфраструктуру, да ещё китайское направление экспорта. Второй, более важный вывод, заключается в более внимательной работе с зарубежными партнёрами в рамках реализации проектов самой России. Нельзя очаровываться первичными оценками стоимости проектов, так как иностранцы склонны к их многократным переоценкам в будущем.
